Фея Бориса Ларисовна

Татьяна Русакова ФЕЯ БОРИСА ЛАРИСОВНА Повесть

Глава 1 МОЦАРТ И ДРУГИЕ НЕПРИЯТНОСТИ

очему так бывает? Хорошего долго-долго ждешь — хоть тот же день рождения, хоть планшет. А уж маминого отпуска — так вообще не дождаться. А плохое — вот оно: бац! — и случается.

Началось всё с того, что Елена Сергеевна опоздала в школу. Юнька тогда еще не очень встревожился. Первым уроком была музыка, и бабушка Мити Кулика отвела весь класс в кабинет к Вере Васильевне. На музыке волноваться тоже было некогда — Левка Гарин до конца уроков дал свой телефон с крутой игрушкой. И Юнька делал вид, что поет, а сам потихоньку пытал Левку, как пройти пятый уровень. Ну, это ему казалось, что потихоньку — ребята пели громко, и приходилось их перекрикивать. Левка отпихивался локтем, а Вера Васильевна хмурилась. Юнька так увлекся, что не сразу это заметил. А когда заметил, было поздно. Вера Васильевна остановила хор и сказала ледяным голосом:

— Лутиков!

Юнька вздрогнул и покраснел.

— Выйди-ка из хора и посиди возле Моцарта.

Лутиков поплелся в угол, к Моцарту. Там стоял один стул. Юнька угнездился на нем и тоскливо посмотрел на великого композитора. Тот глядел укоризненно и словно спрашивал: «Ну, что ж ты, брат, опять?»

Юнька пожал плечами: мол, а я что, я ничего, шмыгнул носом и отвернулся. Хорошо ему, знаменитому! Юнька в шесть лет еще в садик ходил, а Моцарт уже концерты давал.

Вот бы Юнька так умел! Он подошел бы сейчас к пианино (Вера Васильевна как раз играть перестала), задумчиво положил руки на клавиши… Вера Васильевна сначала посмотрела бы насмешливо: мол, ну-ну, что ты нам исполнишь? А когда Юнька заиграл, она бы ахнула! Нет, лучше заплакала! И спросила: «Лутиков! Чья это дивная музыка? Моцарта?» — «Нет, Вера Васильевна, — скромно ответил бы Юнька, — моя».

Ребята снова запели, но Лутиков их не слышал. Он стоял в черном фраке на сцене, залитой ярким светом, и сдержанно кланялся. Под ноги ему падали букеты цветов… Зрители аплодировали стоя и кричали: «Браво! Браво!» И почему-то некоторые из них смеялись… Или даже все?

— Лутиков!

Юнька ошарашенно огляделся. О, ужас! Он что, и правда кланялся? Ребята так хохотали, что сомнений не оставалось. Юнька отчаянно покраснел (оттопыренные уши стали совсем малиновыми) и ринулся вон из класса.

Он спрятался в туалете. Там между последней кабинкой и окном была узкая щель. Третьеклассник в ней бы точно застрял, а тощий семилетний Юнька поместился. Он смотрел на улицу и тосковал. В раскрытую форточку веяло талым снегом, свежестью и свободой. Во дворе школы веселые семиклассники играли в снежки. Один из них наклонился, чтобы схватить снега, и не видел, что сзади подкрадывается рыжий пацан с полными пригоршнями. Юнька сразу понял, что весь этот снег рыжий сейчас спустит бедняге за шиворот. Лутикову стало интересно: успеет или не успеет? Но досмотреть ему не дали.

Дверь хлопнула, и по кафельной плитке деловито протопали Левка Гарин и Джамик Мироян. Наверное, Вере Васильевне неловко было самой искать Юньку в туалете для мальчиков. Левка и Джамик заглядывали в каждую кабинку и переговаривались:

— Здесь его нет.

— И здесь…

— Здесь тоже нет!

Лутиков не ко времени вспомнил рекламу о крошечном котенке, который искал по шкафам маму, и фыркнул.

— Стоп! — сказал серьезный Левка. — Где-то здесь!

— Ма-а-а-ма! — очень похоже мяукнул Юнька и вылез из своего укрытия.

— Ну ты чего? — укоризненно спросил Левка. — Тебя Вера Васильевна по всей школе ищет!

— Мы даже в класс бегали! — выпалил Джамик. — А там…

— Там!.. — подхватил Левка и замер, разводя руками и тараща и без того круглые глаза.

— Ну, что? — поторопил Юнька.

— Там учительница, — растерянно сказал Джамик. — Ее зовут Бориса Ларисовна!

— Лариса Борисовна! — поправил Левка.

— Ну? — удивился Юнька. — У нас в классе? А что она там делает?

— Она говорит… — Джамик пожал плечами, — что будет нас учить.

Юнька от неожиданности рот открыл. Левка и Джамик тоже молчали и смотрели на него с какой-то глупой надеждой. Как будто это Юнька привел в класс новую учительницу и сейчас признается, что пошутил.

— Ерунда! — наконец сказал Юнька почти уверенно. — Какая новая учительница? У нас Елена Сергеевна есть!

— Она опять заболела, — авторитетно заявил Левка и добавил: — Кажется…

Лутиков задумался. С Еленой Сергеевной и правда происходило что-то не то. На первое сентября Юнька принял ее за старшую сестру Милки Караваевой. Правда, тогда он еще не знал, как Милку зовут. Просто увидел, что стоит зареванная девчонка, а держит ее за руку совсем молоденькая растерянная девушка.

— Чего ревешь? — спросил Юнька у плаксы. — Ты в каком классе? Пойдем, я тебя отведу! Там на асфальте написано.

— Не надо никуда вести, — сказала девушка. — Мы с Милой правильно стоим. Вот тут написано: первый «А».

— Так тут же зачеркнуто! — объяснил Юнька. — А первый «А» вон там! — Лутиков повернулся и помахал рукой взволнованной маме. Там много мам стояло с первоклашками.