Фея-Крёстная желает замуж

Сегодня я чуть не сгорела на солнце, но зато поняла, что у меня есть настоящие друзья и что для добрых дел не требуется магия.

Глава 31, в которой мне предложили…

Долго ли, коротко ли, но ручеёк и вправду выводит к реке. Добираемся мы сюда изрядно уставшие и вымотанные, но довольные, что, наконец, выбрались из безмагической пустыни.

Звуки и цвета, которыми щедро одаряет пробуждающийся мир, чаруют. Тихо шумит ещё сонный лес, устало перемигиваются светлячки, а птичий оркестр уже играет хвалебные гимны солнцу. То лениво потягивается из-за горизонта, но ещё не решается окончательно выбраться из-под одеяла облаков. Поэтому луна, бледная, натрудившаяся за ночь, ещё красуется среди голубовато-пурпурной небесной пастели.

Хочется смеяться, потому что мы вернулись.

Как приятно вновь обрести магию. Почувствовать, как ею наэлектризован воздух, ощутить, как она покалывает пальцы. Можно, наконец, привести себя в порядок с помощью волшебства и оглядеться.

Рядом — небольшой холм, покрытый бархатом травы. Её ворс чуть переливается алмазной росой. Выше — двухэтажный особняк, увитый плющом. Дом кажется мне смутно знакомым, но вспомнить, так ли это на самом деле, спутники мне не дают.

— Жилище! — радостно вопит Мурчелло, воздевая вверх передние лапы. — Никогда не думал, что буду так счастлив видеть человеческое жилище. Надеюсь, у них предусмотрены пища и кров для усталых путников.

Хмурус комментирует эту тираду совсем не восторженным хмыканьем. Протягивает мне руку и говорит:

— В одном наш пушистый друг прав — как следует отдохнуть и перекусить нам сейчас не помешает. Идёмте.

Но чем ближе к дому мы подходим, тем сильнее терзают меня предчувствия.

Вот и балкончик с изысканным парапетом, а на балконе — знакомая вихрастая фигура.

— О, приди, приди, моя муза! — восклицает человек, задирает голову и протягивает руки к холодной бесстрастной луне. Она уже подумывает, как уйти на дневной покой, а её всё ещё тревожат пафосными воззваниями.

Но зато я мгновенно узнаю взывающего. Да уж, у здешней фортуны весьма специфическое чувство юмора. Надо же нас было вывести прямо к дому Анатоля.

Но вместо музы перед беднягой нарисовывается мяв-кун.

Анатоль шарахается к двери с криком:

— Изыйди, чудовище!

— Я пришёл с миром, — загробным тоном тянет Мурчелло. Однако, эффекта заявление не имеет — поэт продолжает вжиматься в стену и дрожать.

Я прыскаю в кулак, и даже тонкие губы Хмуруса кривит усмешка. Однако надо знать меру — мы, как-никак, пришли просить о приюте. Стоит быть повежливее.

Высвобождаю ладонь из руки Хмуруса, поднимаюсь на крыльцо и стучу в дверь.

Грохот, чертыханье, топот такой, будто там целый отряд, а не один человек.

Всклоченный, напуганный и немного злой, Анатоль наконец открывает дверь.

— Ты! — разочаровано восклицает он. Должно быть, надеялся увидеть заблудившуюся принцессу, а тут… — Коварная женщина! Вскружила мне голову! Подсунула муляж и исчезла. Даже не простилась…

— Прости, — говорю теперь и смущённо мнусь.

В том моём видении, что подарила Книга-Всех-Историй, наша встреча с несостоявшимся возлюбленным выглядела куда более приятной. Конечно, тому способствовало присутствие Мелоди. Но всё-таки, надо заметить, и сам поэт был менее агрессивен и более радушен.

— Прости? — передразнивает он. — Прости и всё? После месяца страданий и разбитого сердца?

— Послушайте, молодой человек… — Хмурус не выдерживает и выходит из тени.

— Ах! — восклицает Анатоль, заламывая руки. — Так ты ещё и не одна, а с каким-то мужиком!

— Да ну, Анатоль, — мне начинает надоедать разыгрываемая поэтом комедия, — у нас же с тобой по сути ничего и не было.

— Ничего не было! — губы витии дрожат, глаза наполняются слезами. — Значит, все эти разговоры про свадьбу… Всё это… Для тебя ничего не значило…

Он разражается рыданиями и убегает вглубь дома. Дверь, правда, оставляет приоткрытой.

— Что всё это значит? — шипит Хмурус.

С чего бы вдруг такой недовольный тон? Ему-то я точно не давала никаких обещаний. Но чувствую себя глупо и зачем-то начинаю оправдываться:

— Я всё объясню.

— Да уж потрудитесь! — говорит Хмурус и, бесцеремонно отодвигая меня в сторону, проходит в комнату.

Пожимаю плечами и следую за ним.

В гостиной всё по-прежнему — стол, заваленный бумагами, оплывшие свечи, старенький диван с пёстрым пледом, пара кресел, пляшущий в камине огонь.

Уютная творческая атмосфера. Эстетический беспорядок.

Ветер шаловливо играет тюлевой занавеской. Утренее солнце украшает комнату нежной позолотой.

Анатоль стоит на коленях, упревшись лбом в стеклянную балконную дверь, и жалобно причитает, кляня меня и судьбу, что вздумала с ним так играть. На диване же, вальяжно развалившись, главенствует Мурчелло. Он беззастенчиво подтаскивает к себе блюдо с жареной рыбой, и отправляет в рот одну рыбёшку за другой, складывая рядышком аккуратно обглоданные скелетики.

— Присоединяйтесь! — заявляет он, чавкая и обводя трапезу широким жестом.