Фея Сью (которая, на самом деле, не была феей), котёнок Драм, и кое-кто ещё. И мысли о том, как это – быть настоящей Сью?.. А кроме них – ещё много мыслей

Сью открывала, одну за другой, двери своего подъезда, потом поднялась по одной небольшой лестнице и прошла к лифтам. А лифтов было аж целых два — большой, грузовой и маленький. И Сью вместе с Драмом попали сразу в большой, ведь он первым пришёл к ним на первый этаж. И это было очень-очень хорошо. Драму ужасно понравилось. Ему всё, всё, всё в этом чудесном дне нравилось! Ему нравилась удобная сумка Сью, ему нравилось то, что возле подъезда росли на палисадниках елочки и какие-то очень красивые кусты, то что перед дверями были цветочки в клумбах, а на подоконнике, да на почтовых ящиках в подъезде стояли растения в горшочках, а на стене возле лифта висела яркая и летняя картина, а лифт пришёл очень быстро, большой и сразу, и в лифте — огромное зеркало и ещё много-много кнопок, которые Сью даже нажимала. Правда то, что перед ним огромное зеркало — он понял не сразу. Он понял сразу, что Сью стало две в этом прекрасном большом лифте. Он чуть не вскрикнул от удивления и сказал:

— Сью!.. Тебя две!!! А всех людей в лифте становится двое?..

— Ха-ха!.. — засмеялась тогда фея Сью, — Конечно же нет! И меня не две, Драм. Меня — одна. Только я отражаюсь теперь в зеркале, и кажется что там тоже я — ещё одна. И тебя тоже, как будто бы два, видишь?..

— Где? — котёнок не знал ещё — где он там в зеркале, ведь ещё до сих пор себя никогда не видел.

— Да вот, видишь?.. Вот — это ты. А за тобой зелёный лук, словно хвостик павлина! Тебе очень идёт, кстати, Драм! Такой зелененький!

— Ух ты!.. — только и мог сказать Драм, который ещё себя раньше не видел, — Какой я!

— Ага. — улыбнулась, шутя, Сью, — Прямо таки самый настоящий КЫШ!.. — и Сью рассмеялась серебрянно, и от этого стала немножко похожа на фею с картинки.

— Да я… Я просто не знал, что я такой… — проговорил Драм, поднимая вверх то одну лапку, то другую и немного поворачивая голову, чтобы хорошенечко себя осмотреть. — Я себя по другому представлял.

— Да это и не удивительно. Вот я уж себя столько раз за жизнь видела в зеркале, Драм! А всё равно — я себя, до сих пор, совершенно не так представляю, как я себя вижу в зеркале. Мне кажется что я совершенно другая. Я совершенно не так выгляжу и совершенно не так себя ощущаю. Мне кажется, каждый раз, когда я захожу в лифт — что там, в зеркале, мне показывают какого-то совсем-совсем другого человека!.. Мне просто не верится, что я могу быть такою снаружи! Не верится, Драм!

В зеркале позади Сью и котёнка открылись двери лифта. Тогда Сью и Драм развернулись на сто восемьдесят градусов и вышли из лифта на самом верхнем, четырнадцатом, этаже. Сью прошла на открытый балкон. Вид оттуда был, и правда, потрясающий и даже немного пугающий — ведь за жиденькими перилами сразу же под тобой было много метров воздуха, и только потом уже — земля. И было немножечко страшно тут стоять.

— Ну как? — узнала Сью, — Ведь не похож, правда, район на тот, что внизу?..

— Ага… — затаив дыхание подтвердил Драм.

Район, и правда, был очень не похож на тот, что они видели внизу. Внизу он был очень камерный. Очень тёплый и весь заполненный, тут и там, густой курчавой зеленью. Хотя, всё ещё, была весна и не всё ещё распустилось в полную силу. А здесь, сверху, всё казалось просторным — большое-большое синее небо и очень большой простор внизу — далеко-далеко тянутся те же деревья, но только они уже не заполняют всё пространство собой, а совсем где-то далеко внизу покрывают землю — серую и тёмную, зелёными яркими кронами. А редкие дома (здесь они кажутся редкими) — возвышаются над деревьями, как высокие колышки торчащие из зелёного моря.

— Ты знаешь, так и в жизни, Драм — когда ты становишься выше, ты смотришь на жизнь и на мир, что, вроде бы, и не изменились совсем, но ты уже видишь их чуть по другому. Ведь тебе, с новой высоты, открывается другой вид. А ещё… А ещё, знаешь, почему же на высоте всё время немножечко страшно?.. Ну, по крайней мере — ведь страшнее же, чем когда ты стоишь где-нибудь на земле?..

— Ну да… — ответил котёнок, — Немножечко страшно здесь быть…