Фейки: коммуникация, смыслы, ответственность

Общие смысловые картины мира формировались правящими элитами и транслировались социуму. И если на ранних стадиях человеческой истории эта общность начиналась и подкреплялась «жесткой силой» (hard power): физическим насилием, войнами, то с течением исторического времени формирование и распространение альтернативных смысловых картин мира стало приводить к социальным, политическим революциям, формированию новых государств. Возникли модели управления и манипулирования, разнообразие которых выражается в сочетании жесткой или мягкой формы и жесткого или мягкого содержания: «жестко-жесткие» – военно-полицейские методы, воздействующие на тело, подробно описанные М. Фуко [Фуко 2011; Фуко 1999; Фуко 2010b]; «мягко-жесткие» – религия и идеология, насаждаемые силой, от религиозных войн до тоталитарных практик; «жестко-мягкие» – от социального контроля над девиациями до карантинных мер в пандемию; «мягко-мягкие» – управление вниманием, интересом с помощью игр, развлечений, других практик, реализуемых преимущественно в сфере свободного времени.

И, если принять модель человеческого развития как перехода от ценностей физического выживания к ценностям свободной самореализации [Инглхарт 2018], то нетрудно заметить, что динамика такого развития связана со все большим выходом на первый план «мягко-мягких» технологий. Жесткая сила легко побеждает в физическом пространстве, но и столь же легко проигрывает в пространстве ментальном.

Такое уточнение не только позволяет уточнить размытый концепт «мягкой силы» в духе Д. Ная [Nye 2008a; Nye 2008b; Nye 2009], но и объяснить современные роль и значение современных способов видеонаррации, важной реализации которой являются социальные сети и сериалы. Современный мир, благодаря цифровизации, получил возможность интеграции дискурсивного и видео способов текстуализации и наррации. Интернет и социальные сети насыщены фото и видео, не требуют перевода. Это непосредственная трансляция эмоций, действующая мгновенно без рациональных рефлексий.

Массовая культура не только порождает и транслирует социальный опыт массового общества, но и дополняет реальный опыт, компенсируя его дисбалансы. Тем самым она, в существенной мере, обеспечивает консолидацию социума, формируя и транслируя определенную расширенную смысловую картину мира. Одним из главных механизмов реализации этой функции являются повторы, циклы (природные, биологические), ритмы, рифмы, аллитерации и т. п. [Ритмология культуры 2013; Тульчинский 2019d]. Исследования нейро-физиологии мозга показывают, что повторы способствуют закреплению нейронных сетей, а значит – устойчивых структур памяти [Damasio 2010]. Повторы акцентировано используются не только в обучении, но и в пропаганде, попытках внушения, является одним из эффективных приемов манипуляции в массовой коммуникации. Они широко практикуются в художественной культуре массового общества, «повторной», даже сериальной по самой своей природе – к чему мы еще вернемся.

В череде воспоминаний нейронные сети изменяются, в результате чего мозг вспоминает не первое впечатление, а последнее. Неоднократные пересказы накладываются друг на друга, пересекаются, порождают ассоциации, и – иногда существенно – видоизменяют память, в которой что-то вытесняется, а что-то добавляется. Факт хорошо известный – очевидцы одного и того же происшествия вспоминают его по-разному, по прошествии времени добавляя новые и новые детали («врут как очевидцы» – профессиональный мем у юристов).

Повторы, выстроенные в систему, как и нейронные сети, подобны «грибнице», позволяя выстраивать смысловую картину – с виду фрагментарную, но со своими связями, тем самым, упорядочивая неопределенное. Помимо прочего, в этой грибнице необходимы узнаваемые ориентиры, что связано с апелляцией к глубоко архаичным слоям смыслообразования и сознания.

И вот эти повторы становятся в современных коммуникативных технологиях или просто невозможны, или, если реализуются, то способствуют не столько консолидации, сколько дивергенции социума. Упрощение и ускорение предъявления осмысляющей наррации в современном киноискусстве иногда трактуется как деградация стилистики, возвращение к истокам кино как развлечения. С течением времени становится ясно, что это, скорее, ответ на изменение общего цивилизационного контекста, обусловленного развитием коммуникативных технологий и цифровизацией.

Современные медийно-коммуникативные технологии формируют все более дробно кластеризованный социум, а тот же маркетинг с использованием Big Data доводит кластеризацию до индивидуального профиля, порождая мощный информационный прессинг на личность: от обилия рекламы до просто лавины информационно-коммуникативных каналов и приложений. Возникает острая необходимость фильтрации и аггрегирования этой лавины смыслов и образов.