Фейки: коммуникация, смыслы, ответственность

В сочетании с ускорением трансформаций смысловой картины мира в медиа это порождает существенный дискомфорт и запрос на относительно стабильную смысловую картину мира. Ответом на этот запрос и выступают сеттинг и сериальность артефактов массовой культуры, что делает не только возможной, но и необходимой саму их реализацию. Живущий в мире алгоритмов и презентаций перформативов современный человек ищет смыслообразующую наррацию и находит ее в сериалах. На этом фоне нетривиальная роль сериалов объясняется, с одной стороны – упомянутым выше запросом на осмысляющую наррацию, а с другой – возможностями трансляции, обеспеченными фактически глобальной связностью населения разных стран. И дело тут не столько в экономической глобализации, сколько в технологии коммуникаций, прежде всего – Интернета и социальных сетей.

Более того, эти форматы, реализуемые с помощью современных цифровых технологий, позволяют в любой момент вернуться к аудио-видеозаписи в удобное время, пересмотреть материал. В конечном счете – выбрать, отобрать и выстроить некий свой личный «сериал» желаемых переживаний, строя смысловую картину мира под себя. И получает в этом поддержку. Так, Нетфликс подходит зрителю больше, чем телевизор из-за возможности управлять самому, что, когда и как смотреть. Более того, Нетфликс, отслеживая активность своих зрителей, получил возможность корректировки содержания будущих серий и сезонов длящихся сериалов, а также новых проектов сериалов.

И тогда важным становится не только форма сериальности и сеттинга как таковых, но и транслируемый ими смысловой контент. В этом плане весьма показательны тенденции символической политики исторической памяти «снизу» и «сверху» в современной России и участие в этих процессах кино-видео-материалов.

Департаментом прикладной политологии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» в Санкт-Петербурге совместно с исследовательской группой Российской ассоциации политической науки было проведено исследование [Тульчинский 2016a], которое выявило три уровня исторической памяти, каждому из которых свойственна своя динамика смысловой картины прошлого. Первый – оперативный – уровень воспроизводится и транслируется медиа, культурными индустриями. В его создании активное участие принимают политики, эксперты, журналисты, писатели, художники, режиссеры, другие деятели искусства и ньюсмейкеры – все те, кто формируют текущую новостную повестку. Контент этого уровня достаточно подвижен (с лагом динамики до 3–5 лет), существенно зависит от динамики внутренней и внешней политики. Меняется расстановка социальных сил, меняется конфигурация и конъюнктура интересов. Интенсивно осмысляется и переосмысляется исторический культурный, политический, экономический опыт.

Второй – среднесрочный – уровень формируется и транслируется системой образования, социальными и гуманитарными науками. Лаг динамики содержания исторической памяти на этом уровне 5-15 лет. Образовательные программы, учебники, методические материалы уточняются и меняются, но не каждый год. Образование вообще – система достаточно инерционная. Да и научные дисциплины имеют свою инерционную динамику: научные исследования, презентация и обсуждение их результатов на конференциях, в публикациях – на все это требуется время.

Третий – долговременный – уровень формируется и транслируется семейным воспитанием, повседневными практиками, общением с родными, близкими. Этот уровень связан с социально-культурной идентичностью. Динамика на этом уровне наиболее долгая – порядка двух поколений (15–25 лет).

Важную роль играет согласование основного содержания между этими уровнями. Рассогласование их содержания порождает социумы с «разорванной» исторической и культурной памятью, в которых транслируемые элитами представления, резко отличаются от культурной памяти социума, а то и отрицающие само содержание этой памяти – как это было до недавнего времени в Алжире, Мексике, России, Турции.

Упомянутые выше результаты анализа показывают, что нарративы символической политики, при должной настойчивости и последовательности власти и элиты, рано или поздно, становятся частью актуальной картины мира. Пусть не нынешнего поколения, но следующего. И при наличии политической воли и социальной базы в лице пассионарного меньшинства можно горы свернуть, а при нынешних средствах коммуникации это происходит стремительно, буквально на глазах. Но такие оценки, как представляется, носят временный характер. Ситуация имеет тенденцию к радикальному изменению. Решающим фактором становится скорость изменений – уже не столько политической конъюнктуры, сколько коммуникативных технологий в экранной культуре.