Фейки об СССР. Исторические ошибки VIP-персон

Он пел разлуку и печаль,
И нечто, и туманну даль,
И романтические розы;
Он пел те дальные страны,
Где долго в лоно тишины
Лились его живые слёзы;
Он пел поблёклый жизни цвет
Без малого в осьмнадцать лет.

Также перевирает Быков и героев чеховской «Дуэли». Почти все её персонажи работают. Зоолог фон Корен изучает черноморских медуз и готовится к экспедиции на Дальний Восток. Доктор Самойленко служит в госпитале, а отсутствие больных на момент действия повести не его вина. Прочие персонажи тоже при деле: один в лавке торгует, другой кабак держит, третий в полиции служит… Бездельничает чиновник Лаевский, но и он, когда едва не получил пулю в лоб, за ум взялся. Как и дьякон Победов, в итоге решивший отправиться в экспедицию с фон Кореном, хотя до того, подменяя уехавшего лечиться коллегу, в основном удит рыбу. Честно признаваясь в лени и раздолбайстве:

«— Вы опять на пристань бычков ловить? — спросил зоолог.

— Нет, жарковато.

— Пойдёмте ко мне. Вы упакуете у меня посылку и кое-что перепишете. Кстати, потолкуем, чем бы вам заняться. Надо работать, дьякон. Так нельзя.

— Ваши слова справедливы и логичны, — сказал дьякон, — но леность моя находит себе извинение в обстоятельствах моей настоящей жизни. Сами знаете, неопределённость положения значительно способствует апатичному состоянию людей. На время ли меня сюда прислали или навсегда, богу одному известно; я здесь живу в неизвестности, а дьяконица моя прозябает у отца и скучает. И, признаться, от жары мозги раскисли».

Здравомыслие патера Брауна в коричневой рясе близко к фашизму

Дмитрий Быков, писатель и литературовед.

Что же касается рассказов о патере Брауне, буду откровенен: детектив не может быть ни ясновидческим, ни абсурдным. Честертон умел быть пугающим, умел быть страшным, но быть логичным, быть детективным не умел. Патер Браун, конечно, очаровательная фигура, очаровательная личность, маленький священник в коричневой рясе, весь соответствующий своей фамилии, но почему-то у меня он ассоциируется ещё и с коричневым цветом фашизма, потому что его здравомыслие слишком близко к этому.

«Один. Сто ночей с читателем», 2017 г.

Быков имеет полное право видеть фашиста хоть в добрейшем отце Брауне, хоть в собственном зеркале после запоя. Только не надо для подкрепления своего бреда подтасовывать рассказы замечательного британского писателя Гилберта Честертона. Который многократно указывал на цвет рясы своего персонажа, и ни малейшего отношения к цвету рубашек партии Гитлера этот цвет не имел:

«Вдалеке чернели и расставались пары; одна из них была чернее всех и держалась вместе. Два человека в чёрных сутанах уходили вдаль. Они были не крупнее жуков; но Валантэн увидел, что один много ниже другого. Высокий шёл смиренно и чинно, как подобает учёному клирику, но было видно, что в нём больше шести футов».

«Сапфировый крест».

«В эту тёмную морозную ночь, казалось, каждый бы мог ожидать, что останется наедине со звёздами. Но вот в тишине застывших лесов скрипнула деревянная калитка: по тропинке к памятнику солдата поднимались две смутно чернеющие фигуры. При тусклом холодном свете звёзд видно было только, что оба путника в чёрных одеждах, и что один из них непомерно велик, а другой (возможно, по контрасту) удивительно мал».

«Сломанная шпага».