Фейки об СССР. Исторические ошибки VIP-персон

На вопрос о своём занятии до 1917 года он правдиво пишет: «Джинн-профессионал». На вопрос о возрасте — «3732 года и 5 месяцев». На вопрос о семейном положении Хоттабыч простодушно отвечает:

«Круглый сирота. Холост. Имею брата, по имени Омар Юсуф, который до июля прошлого года проживал на дне Северного Ледовитого океана в медном сосуде, а сейчас работает в качестве спутника Земли», и так далее и тому подобное.

Прочитав анкету, все решают, что Хоттабыч не в своём уме, хотя читатели нашей повести прекрасно знают, что старик пишет сущую правду.

Конечно, ему ничего не стоило бы превратить себя в молодого человека, написать себе любую приличную биографию или, на худой конец, проделать ту же комбинацию, что и перед поездкой на «Ладоге». Но в том-то и дело, что старик твёрдо решил устроиться на работу в Арктике честно, без малейшего обмана.

Впрочем, в последнее время он всё реже и реже наведывается в приёмную Главсевморпути. Он задумал подзаняться теорией радиотехники, чтобы научиться самостоятельно конструировать радиоаппаратуру. При его способностях и трудолюбии это не такое уж безнадёжное дело».

Очевидно, подобные увлечения не дают Быкову повода лишний раз плюнуть в ненавистный советский режим. Вот и приходится врать. Хотя, возможно, все проще. Хоттабыч действительно поступает на работу в цирк, но не в книге, а в вышедшем в 1957 году фильме. И то верно — зачем над страницами глаза портить и время тратить, когда можно кино посмотреть?

Роман «Разрушение Парижа» — фашистская утопия

Дмитрий Быков, писатель и литературовед.

Фашизм опирался на архаику, на подвиги дедов, искал идеала в прошлом, — но первопроходчество, в том числе и социальное, бредит только будущим, и в этой модернистской ориентации — главное различие между двумя тоталитарными режимами, различие, которого не чувствуют люди с отбитым обаянием. Они ходят на выставку «Москва — Берлин», любуются тяжеловесными спортивными Брунгильдами и кричат об эстетических сходствах; но стоит им сравнить тевтонскую прозу с романами Шпанова (хотя бы роман Роберта Кнауха под псевдонимом «майор Гельдёрс» «Разрушение Парижа», демонстративно переведённый и выпущенный в СССР, — с тем же «Первым ударом»), и все интонационные, фабульные и эмоциональные различия сделаются наглядны. И это уже не градация во вкусовых качествах ботиночных шнурков, а полярность самой ориентации: от фашистской утопии, равно как и от нынешних «суверенных» потуг, несёт отборной тухлятиной, а утопии времён советского проекта — от «Иприта» того же Шкловского с Ивановым до «Аэлиты», от «Звезды КЭЦ» Александра Беляева до «Глубинного пути» Николая Трублаини — веют свежестью, ничего не поделаешь.

«Русская жизнь», 22 апреля 2009 г.

Намёк на сходство современного российского агитпропа с аналогичной продукцией Третьего Рейха понятен, но рассказывать о книге, перевирая её содержание, для литературоведа непростительно. Военно-фантастический боевик немецкого военного и литератора Роберта Кнаусса (а не Кнауха) никакая не «фашистская утопия». Он о воздушной войне между столпами европейской демократии — Великобританией и Францией.

Кнаусс опубликовал «Разрушение Парижа» в 1932 году, когда Гитлер ещё не пришёл к власти, а разоруженная после Первой мировой войны Германия не имела военной авиации. Согласно его сюжету, в Египте пришли к власти националисты, провозгласили республику и потребовали вывода английских войск. Франция поддержала Египет, ввела войска на его территорию и даже высадила десант в Англии. Однако британские тяжёлые бомбардировщики разгромили десант, а на Париж сбросили «700 т разрывных бомб, более 3000 зажигательных снарядов и 10 т горчичного газа».