Фейрум

– Они не знают. – Черри появляется на пороге внезапно, хотя наверняка слышала весь разговор.

– О чем?

– О настоящей угрозе.

Лагард складывает руки на груди. Пятна света от медицинских ламп ложатся на гладко выбритую макушку. На губах играет акулья усмешка.

– А кто знает? Духи предков?

Черри смотрит на Игнаса. Во взгляде, прямом и непримиримом, читается отчаяние.

– Ты должен пойти со мной. Сейчас.

* * *

Липа знала наперед: он выполнит просьбу. Просто потому, что в доме Вихо она не выстрелила, хотя могла бы.

Доверие в обмен на доверие.

Она откинулась назад, почувствовав лопатками холод белой стены. Плечи затекли, Липа осторожно повела головой. В разговоре Игнаса и Андре она понимала не все, но цепочка постепенно начала выстраиваться.

Тот самый индеец, Вихо, отец Черри, которого Игнас знал прежде, где-то раздобыл рецепт особого фейрума и поплатился за него жизнью. Игнас пытался найти виновного и ингредиенты, чтобы погасить новую «чуму», как сказал Лагард. Интересно, это было до путешествий через Прослойку?

Жаль, она не могла задать вопросы прямо сейчас. Липа ощутила легкий укол обиды. Или то была ревность? По-хорошему, Черри можно было только посочувствовать: она потеряла отца и лишилась дома, – но Липа завидовала. У Черри был дар. У нее, Филиппины, не было ничего.

Она стиснула зубы. Мог бы найти кого-то более подходящего.

* * *

…Черри приводит его на границу Пустоши. Туда, где кончается обитаемый мир Фейртауна, к черте между двумя вселенными.

– Ты не был там с тех пор, – произносит она. Это не вопрос – утверждение.

Кажется, она знает о нем все. Каким-то непостижимым образом читает, словно книгу, но вопросы Игнаса о природе ее свойства остаются без ответа. Черри просто смотрит в пространство – не на, а сквозь – и становится совсем другой, словно входит в транс. Уже не напуганная девушка, потерявшая отца, а нечто большее. Нечто цельное, сосредоточенное, идущее к цели.

– Зачем мы здесь?

Игнас соглашается: он действительно не возвращался к месту катастрофы. Ни разу за десять лет. Ему и без того хватает кошмаров.

Для него Пустошь – безликая, выжженная – олицетворяет сердце, к которому тянется сеть артерий со всего Слэк-Сити. До тех пор, пока оно бьется, заразу не остановить.

– Ты понимаешь. Это хорошо, – кивает Черри. – Нам нужно внутрь.

– То есть за забор?

– То есть в самую… нутрь, – запинается она, сомневаясь, донесла ли суть.

– Тогда идем.

Найдя подходящее место, он ныряет под колючую проволоку и помогает пробраться Черри. Голая земля под подошвами ботинок превращается в податливую грязь. Взлетают и садятся брызги луж – угольно-черные, с зеленоватым отливом.

Они быстро добираются до первого корпуса, однако Черри продолжает шагать. Она ориентируется на территории комплекса так легко, что Игнас перестает удивляться, смирившись с обитателями тонкого мира.

– Отец рассказывал тебе про Великого?

– Просил не гневить. Я не знаю, что это значит.

– Его имя – Унетланви. Всемогущий, вездесущий, всеведущий. Только он может жить вечно.