Фейрум

Стол, посланный пинком вперёд, ударил Пурпурного под колени. Тот потерял равновесие, но не выпустил пистолет. Раздался выстрел. К счастью, в пустоту. Лагард оказался быстрее: кисть Пурпурного хрустнула и выронила ствол.

– Эй! – Он остановил Игнаса жестом. – Мне не нужны проблемы с Эйдой Голден.

– Какого чёрта, Энди?! – Игнас больше не сдерживался. Играть «постоянного клиента» по имени Фрэнк в его планы не входило. – Что тут происходит? С каких пор?..

– А что мне оставалось? Тебя не было два месяца, Найнс3! Два месяца. Это у тебя время идёт кверху задом, а здесь, знаешь ли, жизнь продолжается. Ты либо выбираешь сторону, либо банды стирают тебя в порошок.

– Ты что, теперь варишь для них? Фейрщиком заделался?

– Заткнись, Найнс. Ни черта не знаешь, а туда же.

Игнас почувствовал, как гнев закипает внутри. Липа на полу тихонько застонала. Ей ни к чему слышать этот разговор. И видеть всё это…

Он подобрал пистолет, лёгший в ладонь как влитой. «Не привыкай, – шепнул внутренний голос, – тебе ни к чему».

– Тише… – Он помог девочке подняться. Оглядел её с головы до пят, стряхнув мелкие осколки – куртка пригодилась. – Цела? Не поранилась?

Она качнула головой. Глаза, огромные от страха, глядели куда-то за его плечо.

«Проклятье!»

Они недооценили Пурпурного. Оказавшись на ногах, он точным ударом отбросил Лагарда. Тот впечатался спиной в стеклянную дверь, и новая порция осколков брызнула на пол. Липа вскрикнула.

Игнас нажал на спусковой крючок.

Теперь без шансов. Пуля нашла свою цель.

Он опустил руку с самозарядным «Колибри», не готовый встретить взгляд Филиппины. Он виноват перед ней, но ни объяснять, ни извиняться не было сил. Игнас просто смотрел себе под ноги: кровь заливала зеркально чистый пол – алая на белом.

• •

Липа сидела на кушетке. По-прежнему дрожала – зубы клацали о край стакана. Лагард принёс ей что-то горячее: напиток оказался густым, как кисель, но вполне терпимым на вкус. Отдавал мятой и чем-то кисло-сладким – кажется, апельсином. Интересно, в сорок восьмом пили чай или окончательно перешли на синтетику?

А ещё он предложил успокоительное. Даже шприц достал – деловито и со знанием дела. Но Игнас прочёл весь ужас в глазах Липы и увёл друга за стену – туда, где лежал «пурпурный». Она не понимала, что это значит: для неё мертвец был просто мертвецом.

Впервые в жизни у неё на глазах убили человека.

Игнас убил. Тот, которому она доверила свою жизнь. Он защищал её или себя? Пурпурный ведь узнал его – перед тем, как потянулся к оружию. Липа поняла по взгляду, в котором отразились страх и ненависть.

«Кто ты, Игнас?»

Поставив стакан на тумбу с медицинскими инструментами, она бесшумно соскользнула с кушетки.

Говорил ли он правду, рассказывая свою историю? Был ли жертвой обстоятельств, подопытным мальчиком, выросшим в лаборатории, или только хотел, чтобы она так думала? Чтобы проявила сочувствие и попыталась оправдать его действия.

Кем он был здесь? Не в Прослойке, не в Доме, а в родном мире, где сложнее спрятаться за туманными историями? Здесь, помимо них двоих, были другие люди со своей правдой.

Липа приблизилась к двери, стараясь ничего не задеть. Вокруг было слишком много звонких предметов: сталь и стекло. Много стекла.

Про себя она назвала помещение «операционной». Очевидно, здесь хранились все приборы и запасы Лагарда. Помимо кушетки у стены, в центре комнаты стоял медицинский стол. Из ящиков выглядывали провода. На подносах были разложены инструменты: от привычных скальпелей до предметов, которым Липа не могла подобрать названия. «Сорок восьмой», – напомнила она себе.

Ничего, кроме страха, этот год ей не предлагал.

Голоса звучали приглушённо. Она коснулась ручки двери – едва-едва, боялась выдать себя случайным скрипом. Даже дыхание задержала, будто это могло помочь.

– …бросаешься обвинениями, а сам приволок очередную девчонку! Да что с тобой не так, Найнс?

– Ты не слушаешь!

– Как и ты! У тебя что, бзик на молоденьких? – в голосе Лагарда послышались ядовитые нотки. – Или это компенсация за прошлый раз? А она знает?

– Заткнись, Энди. По-хорошему говорю – замолчи.

Игнаса говорил тихо и зло. У Липы подкосились ноги, и она схватилась за край стола, чтобы не упасть. Голова шла кругом. Что она здесь делала?.. В горле предательски запершило. Она ощутила, как подступают близкие слёзы. Почему нельзя щёлкнуть пальцами и в мгновение ока перенестись обратно? Домой, к Виту. И чем она только думала, когда решила последовать в чужой мир…

Липа огляделась по сторонам. Она представления не имела, сколько комнат и коридоров в этой подземной клинике, напоминавшей бункер. Она заперта здесь. Дважды. Мало того, что наверх вела единственная лестница, так ещё и ход в Прослойку был закрыт без Игнаса. Только он мог провести её и вернуть домой. Только с ним она чувствовала себя в безопасности.

Вспомнив дурацкую клятву на мизинцах, Липа сглотнула.

Из кармана Игнасовой куртки выбрался Акто, о котором она успела забыть.

– Привет, малыш. Опять разводишь меня на слёзы? – она невесело усмехнулась.