Фейсбук с привкусом Лубянки

Вместе с тем ситуация выглядит до ужаса абсурдной: ведь со стороны же видно, что не власти арестовывают или задерживают ни в чем не виновного парня! Это какие-то гопники напали на него. Так чего же вы стоите рядом молча и недвижимо, господа-товарищи, участники акции? Почему не бросаетесь на выручку? Вы же только что смотрели друг на друга с гордостью за свое единство и смелость. Где же единство? Где смелость?

Переодетые в гражданское омоновцы практически безо всякого сопротивления со стороны иных участников арестовывают человек пятьдесят-сто — и вся остальная толпа уже бежит, спасая свои задницы. Были избитые — те, кто вдруг рьяно пытался сопротивляться, получал невесть откуда взявшейся дубинкой по разным частям тела. Но в сводках того времени, в официальной информации от властей не было описано ни одного случая нанесения какого-либо вреда омоновцу! И здесь нужно верить этой правде. Потому что, если бы вдруг случай был — государственная пропагандистская машина преподнесла бы его как дикое варварство толпы.

Толпа разбежалась.

Толпа не попыталась защитить своих.

Почему так получилось?

Только потому, что на площади выходила именно толпа. А в толпе нет своих и чужих, потому что в толпе каждый сам по себе. У толпы есть свои законы поведения: она может стать в какой-то момент яростной и злой, идти, сметая все на своем пути. Но так же легко толпа предается унынию, страху, панике — любому чувству, которое совсем не трудно у нее вызвать.

Вот она стояла, толпа, мнящая себя организаций. Но вот из нее хватают одного человека, бьют, тащат по тротуару, бросают в автозак… Вот хватают из толпы другого и третьего. Все, в толпе поселился страх. Потому что этой толпе, этим нескольким тысячам самых разных людей показали, что может случиться с каждым из них. Но одновременно вот в чем фокус: может случиться с каждым, но случится далеко не со всеми! Случится с одним из сотни, с двадцатью из тысячи.

Сто случайных человек собрались разом у памятника на какой-то площади города. И вы — среди них. И вдруг вы узнаете, вы реально понимаете, что сейчас из этой тысячи двадцать человек будут избиты, арестованы, оштрафованы, потом — уволены с работы.

Вы бы хотели быть в этой двадцатке?

Толпа жаждет справедливости. И вот если бы над абсолютно всеми нависла угроза быть избитыми, если бы каждый ощущал неизбежность страшного конца — это бы из толпы сделало нечто цельное и единое. Но толпа понимала, что у девятисот восьмидесяти человек из тысячи был шанс избежать участи арестанта. И теперь каждый стремился попасть в это число. Чтобы была чиста совесть — вот, в акции поучаствовал, но чтобы этим вечером смотреть фотографии протеста на каком-нибудь оппозиционном сайте, сидя у себя дома в уютном кресле. А не лежать на жестких нарах в тюремной камере.

«Молчаливые акции» протеста в Беларуси показали, что на самом деле социальная сеть не сможет никогда выступить организующем центром для большой группы людей, настолько большой, чтобы осуществить революцию. Минск показал, что революция через социальную сеть — это пшик, это глупейшая идея из всех возможных. Как можно победить в революционном выступлении, если всем миром буквально вместе со спецслужбами режима обсуждать время и место выхода и сбора?

Но главное: Фейсбук способен создавать всего лишь толпу. Потому что те самые якобы прочные связи в группах в сетях — это искусственные, виртуальные связи, которые тут же исчезают на улице, в реальной среде. Социальная сеть — это место «для поговорить», выпустить пар, поспорить, покричать. Еще, может быть, договориться о встрече. Но только встреча и реально возможна, рассчитывать, что после нее сто человек вдруг пойдут вместе на рискованное для каждого из них дело, — утопия.

Для настоящего дела нужны настоящие связи, которые могут возникнуть только в реальном общении — после контакта личного. После того, когда ваш мозг, обработав информацию, выдаст вам свое решение: нравится — не нравится, доверять — не доверять, защищать — не защищать, свой — чужой.

После вот такой революции в Беларуси становится понятно, кому выгодно поддерживать миф о возможной организации в Сети действительного протеста.

Безусловно, спецслужбам.

Они, профессионально анализируя информацию, собирают нужные им данные на самых активных участников групп, накапливают свои досье. Чтобы в нужную минуту иметь все необходимое для обработки каждого из выбранных. И это не предположение, а факт: после «революции» сотни молодых людей были тщательным образом обработаны. Кого-то запугали, кто-то постарался убежать в соседнюю Польшу, сплошь и рядом в оппозиционных СМИ мелькали сообщения о попытках вербовки. Обратите внимание: люди узнали о нескольких фактах неудавшихся вербовок, после которых «объекты» покинули страну. И это значит, что была масса вербовок успешных.