Фейсконтроль на главную роль

   – Ужасно! – зарыдала Арина.

   – Успокойся, – попросила я. – Можно пойти в милицию и все рассказать.

   Лаврентьева перестала плакать.

   – Никто ни в чем разбираться не станет. И я не желаю позорить родителей, это внутрисемейное дело. Мама поправится, мы вернемся, и наша жизнь наладится. Справимся без Эрика, он выбрал одну судьбу с Петляковой. Ну и пусть! Сначала я хотела мстить за мамочку, затеять разбирательство, но потом поняла: сейчас главное – ее жизнь, остальное не важно. И потом, он мне все же отец. Плохой, невнимательный, незаботливый, но отец!

   – Ясно, – пробормотала я. – Вот только у меня к тебе столько вопросов…

   – Вернусь – отвечу на все! – воскликнула Арина. – Спасибо за то, что помогла спасти маму. Поверь, я буду молиться за тебя всю жизнь!

   – Ерунда, – тихо ответила я, – будь у тебя возможность, ты бы тоже помогла мне в подобной ситуации.

   – Надеюсь, мне представится случай доказать мою любовь к тебе, – снова заплакала Арина.

   – Значит, отлет в понедельник?

   – Нет-нет, во вторник. Ты хочешь проводить нас?

   – Конечно.

   – Встретимся в вип-зале, – сказала Арина, – вторник, семь вечера.

   – Значит, пока не прощаемся.

   – Мы и во вторник скажем друг другу всего лишь «до свидания», – ответила Арина.

   В воскресенье над Москвой сияло яркое солнце. Когда я подъехала к международному аэропорту, все кругом выглядело празднично, и от этого на душе стало совсем плохо.

   В вип-зале, как правило, не бывает много народа, и я сразу увидела Арину, сидевшую на одном из черных диванов, обитых искусственной кожей. Дочь Лаврентьевых выглядела вполне обычно, ее глаза были устремлены на экран большого телевизора. Я тихо подошла сзади и спросила:

   – Любишь сериалы про безумные семьи?

   Арина подскочила на месте.

   – Кто здесь?

   – Всего лишь я.

   – Ты? – уставилась на меня она. – Зачем пришла?

   – Провожала приятеля, – соврала я, – решила кофе перед дорогой назад выпить, и вдруг увидела тебя. Тоже кого-то отправляешь за рубеж?

   Глаза Арины забегали из стороны в сторону.

   – Э… э…

   – Гражданка Лаврентьева Арина Эриковна, вылетающая рейсом Москва – Вашингтон, вас просят пройти в зону паспортного контроля, – послышался равнодушный голос из рупора.

   – Ты улетаешь? – Я изобразила изумление.

   – Ну… да.

   – Сегодня?

   – Ага.

   – Не во вторник?

   – Э… э… э:

   – И не в Нью-Йорк, а в Вашингтон? – не успокаивалась я.

   Арина схватила сумку и ринулась вперед, но я не отставала:

   – Ничего не понимаю!

   – Господи: – притормозила Арина. – До вторника еще дожить надо. Маме плохо, нам дорога каждая секунда. А тут люди отказались от билетов в Америку, я и решила воспользоваться представившейся возможностью. От Вашингтона до Нью-Йорка рукой подать. И больница, кстати, в пригороде.

   – Почему же ты мне не сказала?

   – Да просто времени не нашлось, я собиралась в спешке. Все! Опаздываю!

   Арина переступила через белую черту и оказалась перед столом, за которым сидел парень в форме пограничника.

   – Здесь бумаги на Нину Евгеньевну Лаврентьеву, – сказал он через пару минут.

   – Да, – закивала Арина, – это моя мать. Она уже в самолете, там все оформлено. Тяжелобольная, в коме, летит в госпиталь.

   – Арина Эриковна Лаврентьевна? – спросил офицер.

   – Она самая, – улыбнулась дочь Нины.

   – Минуту, пожалуйста: – вежливо попросил пограничник и сделал легкое движение рукой.

   Около стола словно из воздуха материализовалось несколько мужчин.

   – Арина Эриковна Лаврентьева? – спросил один из них.

   – Да, – растерялась та.

   – Сопровождающая Нины Евгеньевны Лаврентьевой?

   – Да.

   – Пройдемте с нами.

   – Куда? – занервничала Арина.

   – В служебное помещение.

   – Я опаздываю на рейс!

   – Думаю, самолет улетит без вас, – спокойно заметил второй, до сих пор молчавший мужчина.

   – С ума сошли? Там моя больная мать! – закричала Арина. – Она в коме, ее уже погрузили в самолет! Уйдите прочь с дороги! В чем дело? Билеты у нас на руках, паспорта оформлены! Бред какой-то!

   – Арина Эриковна Лаврентьева, – без всяких эмоций заявил мужчина, – вы задержаны по подозрению в убийстве Эрика Михайловича и Нины Евгеньевны Лаврентьевых. Прошу проследовать за нами.

   Лицо Арины вытянулось, глаза ввалились, губы побелели.

   – Это ошибка, ошибка, ошибка: – твердила она, – мама в самолете, она жива:

   – Владимир Королев уже дал показания, – перебил мужчина, – перестаньте пререкаться и пройдем с нами.

   – Я поняла! Он убил маму: он все придумал: – прошептала Арина. – Мне плохо, врача… я ни при чем…

   Младшая Лаврентьева вздрогнула, подогнула колени и опустилась на пол.

   Малочисленные посетители вип-зала, делая вид, что их не заинтересовала форс-мажорная ситуация, внимательно наблюдали за развитием событий.

   – Ну ё моё! – развел руками пограничник.

   Мужчины подхватили Арину под руки и унесли, забыв про ее сумку. Потом откуда-то вынырнула женщина и унесла ридикюль за стеклянную дверь. Я доковыляла до дивана и рухнула на него. Тут же затрезвонил мобильный.

   – Ну что? Ощущения, как у человека, совершившего заплыв в унитазе? – ехидно поинтересовался полковник.

   Я тяжело вздохнула, но промолчала.

   – А ведь я советовал тебе остаться дома: – продолжал Дегтярев. – Но ты же никого не слушаешь! Хоть сейчас будь разумной, вернись в Ложкино.