Фехтовальщица

– Вам уже доложили? Догадываюсь кто, но поговорим об этом после. Матушка согласна и помогает мне. В нашем доме все готово, ключи у меня, нас ждут.

– Венчание будет тайным?

– Да. Когда отец вернется, то уже ничего не сможет сделать.

– А король?

– К черту короля! Если ты не согласишься, я велю поджечь эту чертову школу!

Глаза Генриха блестели то ли азартом завзятого игрока, то ли горячкой какой-то затяжной болезни, с которой он никак не мог справиться.

– Вы готовы, святой отец? – повернулся он к священнику.

– Да, ваша милость, только нужны свидетели.

– Можно взять Лабрю и Эжена, – сказала фехтовальщица. – Они знают, что я не юноша.

Эжен, когда ему рассказали, что от него нужно, рассмеялся, поблескивая своими шальными глазами, но свидетельствовать на этом безумном венчании не отказался. Его не смутило даже то, что оно происходит за спиной его господина. Лабрю, узнав о сути происходящего, развел руками, но тоже не возражал.

– Я с чистой совестью предаю нашего хозяина, – признался он фехтовальщице. – Вы все-таки девушка, и я рад, что вы вспомнила об этом. Ваши поединки должны происходить на ристалище любви, а не за павильоном де Жанси.

– Что только я скажу де Санду? – вздохнула Женька.

– Я думаю, что сумею ему объяснить, в чем он ошибся, прежде чем он заколет меня своей шпагой.

Совершить церемонию решили на фехтовальной площадке. Становилось уже темно, поэтому венчание происходило при свете факела, который держал Цезарь. Священник не мешкал и, как только все собрались, тотчас приступил к церемонии. Фаворит короля и фехтовальщица все это время стояли перед ним, застыв, словно два подростка, собравшихся прыгать с последнего этажа многоэтажки. Они старались не смотреть вниз и крепко сцепляли пальцы, готовые познать цену этого рискованного полета сполна.

Когда священник предложил молодым скрепить свершившееся таинство поцелуем, на площадке появился де Санд.

– Что здесь происходит, черт побери!.. Кто это? Почему вы целуете моего ученика, де Шале?!..

– Не шумите, Даниэль. Мы сейчас уедем, – сказал Генрих.

– Как уедем? – не понял фехтовальщик. – Почему на фехтовальной площадке священник?.. Жано, что это за бред царя Ирода?

– Даниэль, я вышла замуж, – тихо ответила девушка.

– … Что?.. Что вы сделали, де Жано?.. – будто глухой, переспросил де Санд.

– Я теперь маркиза де Шале, Даниэль. Этот священник только что обвенчал нас, – фехтовальщица продолжала говорить негромко, но голос ее в образовавшейся тишине звучал как набат. – Лабрю объяснит вам.

– Что?!.. Какой Лабрю?.. Что объяснит?

– Господин де Санд, – сказал де Шале, – поскольку Жанна де Бежар стала моей супругой она уходит из вашей школы.

– Жано, вы уходите из школы? – потрясенный, посмотрел на девушку де Санд.

– Я не говорила этого.

– Но вы уйдете, Жанна, – настаивал маркиз. – Я не могу допустить, чтобы моя жена каждый день прыгала по площадке с дюжиной молодых парней!

– У этой девушки дар, де Шале! Разве вы еще не поняли?

– Понял! Но теперь она моя жена и я сам решу, чем ей надлежит заниматься! Вы едете со мной, Жанна?

– … Да.

– А король? – напомнил фехтовальщик. – Вы разве забыли, в каком положении находится Жанна де Бежар, де Шале?

– Я улажу это, – сказал маркиз.

Де Санд смачно плюнул на землю и ушел прочь, а де Шале повез фехтовальщицу в дом, где они когда-то провели ночь. В пути оба молчали. Женьке было больно говорить, а маркиз видимо находил, что сказал все, что нужно.

В гостиной молодых встретила госпожа де Шале.

– А что с вашим лицом, сударыня? – обеспокоенно взглянула на фехтовальщицу свекровь. – Вы больны?

– Мне вырвали зуб. Лабрю сказал, что через день-два опухоль спадет.

– Тогда пойдемте, я провожу вас в спальню. Там Жулиана. Она поможет вам надеть платье. Не следует больше гневить Бога и носить мужскую одежду.

– По-моему, теперь разгневается кто-то другой.

– Ничего-ничего, если его величество не примет вас, вы уедете с Генрихом на Луару. Кроме того, у мужа есть связи в Англии. Если понадобится, он поможет вам уехать из страны.

– Почему вы помогаете мне, сударыня?

– Я помогаю сыну, Жанна.

После ужина свекровь уехала. Лицо ее не выглядело счастливым, однако она старалась улыбаться и на прощанье еще раз подбодрила свою невестку пожатием рук.

Когда молодые уединились в спальне, Генрих вернулся к теме Булонского леса. Теперь фехтовальщица не находила нужным скрывать эту историю от человека, с которым только что обвенчалась, поэтому рассказала ему все, что касалось ее отношений с графом д’Ольсино.

– Я поступила неверно? – спросила она в конце своего нелегкого рассказа.

– Зачем сейчас думать об этом? Теперь уже все равно ничего не поправишь, хотя я рад.

– Рад? Чему?

– Твои дела, связанные со школой де Санда, закончены.

Месть Белошвейки

Первое утро, которое фехтовальщица встретила в роли молодой супруги дворцового шутника, было не по-осеннему солнечным. Девушка не спешила вставать, но уже не тяготилась своим нахождением в теплой постели. Она чувствовала, что выполнила некую тяжелую работу и теперь заслужила право на некоторый отдых.