Фельдмаршал

– Кто-то уже заразил тебя Лойлитскими правилами! Хм! – усмехнулся он, желчно, ущемлённый новым своим поражением на выборах короля в Польше.

Он уже поздравил, через своего посла, Стефана Батория с вступлением на королевский престол в Польше. Поздравил любезно, дипломатично, но с долей иронии… И вот теперь к нему прибыл посол от Батория… «От свояка!» – ехидно мелькнуло у него…

Но когда он прочитал послание «свояка», которое привёз польский посол, у него пропала всякая охота на союз с ним против московского царя… «Свояк» предложил ему заключить тесный союз против московского царя, но с условиями… И эти условия «свояка» вывели его из себя.

И, прежде всего, он показал эти условия Батория ему, генералу де ла Гарди.

Понтус ознакомился с условиями Батория тут же на заседании у короля, и сразу стало ясно, почему король так взвинтился.

Баторий писал ему, королю Юхану, что он согласен заключить с ним союзный договор против московского царя, при условии, что Швеция поставит в помощь Польше хорошо вооружённый флот… Вторым из условий Баторий выдвинул поставку ему трёх тысяч стрелков и шестнадцать полевых орудий, к ним же порох, к каждому орудию по пятьсот ядер… Выигрыш же, полученный от войны, весь достанется Швеции, так же как подлежит после войны возврату ей вся артиллерия…

И Понтус, да и все присутствующие на совете поняли, что Баторий так проверял их на скудоумие… И это раздражало вдвойне…

– Вся земля, какая бы завоёвана ни была от Новгорода до Белого моря, принадлежала бы Польше! – с яростью зачитывал Юхан дальше условия нового польского короля. – Сейчас же, после подписания союзного договора, Швеция должна уступить королю Стефану город Ревель со всем находившимся там военным запасом!

Бледный, он обвёл взглядом всех присутствующих на совете.

– Твой Ревель! – показал он на Понтуса. – Мы должны отдать ему немедленно!.. Каков, однако! Сколько мы пролили шведской крови за Ливонию, а тут появляется новый сукин сын и говорит – уступите, и немедленно!..

Заседание совета прошло бурно. Несмотря на раздражающие условия Батория, ответ ему послали в дипломатичной форме. Юхан соглашался принять участие в войне, но только, добавил он с долей сарказма, «в праведной»… В то же время он отписал, что оставляет за собой свободу заключать мир с кем хочет и на условиях, какие посчитает приемлемыми для себя, также как применять силу там, где найдёт нужным.

– Швеция сражается в двух местах, в Финляндии и Ливонии, поэтому без флота и армии никак не обойтись… Что же касается Ревеля, то он служит опорным пунктом и портом в Финском заливе всех военных сил Швеции! И не может быть отдан ни при каких обстоятельствах!..

Этот ответ вручили послу Батория, и тот укатил обратно в Польшу.

После этого совета у короля Понтус понял, что сейчас Юхану осталось только одно: поскорее заключать мир с Московией… Ещё была памятна история его отца, короля Густава. Тот выступил на защиту Ливонского ордена, просившего у него помощи против московского царя. При этом Густав понадеялся на союзный договор с Польшей и Любеком, помощь от них… А когда дошло до дела, те бросили его. И Густав оказался один на один с восточным гигантом, Грозным царём. Потерпев ряд поражений в Ливонии, он унизительно запросил мира у соседа. А тот, не удостаивая его личной перепиской, велел ему заключить мир со своим вассалам, новгородским наместником, и, вообще, ссылаться дальше во всём с Новгородом… С тех пор Густав, расшаркиваясь в письмах к царю, предупредительно осведомлялся, через новгородского наместника, «чего тот изволит»…

Вечером Юхан поделился с супругой о том, что предложил ему свояк, муж её старшей сестры.

Катерина поддержала его во всём.

– Несчастная! – сказала она про Анну, с ядовитой усмешкой. – Повезло дурнушке…

У её старшей сестры не было до сорока восьми лет ни одного жениха. Затем появился Генрих, младший сын королевы Медичи. Она согласилась… А когда тот сбежал из Польши домой, во Францию, появились ещё двое женихов… И она, Катерина, мстительно подумала, что Анне на старосте лет повезло: то ни одного, а тут сразу трое… «Хотя бы что-то!» – вспомнила она слова сестры, брошенные мимоходом как-то, когда они обсуждали, ещё в девичестве, женихов из королевских и герцогских домов… И вот сейчас, в письме, став женой Батория, Анна обмолвилась, что у неё осталась единственная забота на земле: даровать законного наследника престола в Польше, в остальном же она принадлежит Богу…

– А сама-то ты счастлива и, поди, молода, красива… – тихо пробурчал Юхан, посмотрев недоброжелательно на неё, когда она обмолвилась, что её сестра уже стара…

И ему пришла простая мысль, что такое королевство, как Польша, могущественное, обширное, сделает королеву-невесту, во всякую пору её жизни, весьма молодой и привлекательной… А с ней, со своей супругой, стареющей красавицей, он прогадал… «Надо было свататься к старшей», – понял он свою ошибку только сейчас, прожив с ней уже шестнадцать лет.

– Ты что бурчишь-то! – сменив мелькнувшую было усмешку, сердито спросила она его.