Фельдмаршал должен умереть

– Уж не тот ли это белогвардейский офицер, который умудрился пройти от Японии до Северной Африки?

– Вы явно преувеличиваете его возможности, барон, но мыслите совершенно верно. Речь идет именно о нем, о князе, полковнике Курбатове, офицере белоказачьей армии генерал-атамана Семёнова, совершившем диверсионный рейд по советским тылам от Маньчжурии до линии Восточного фронта, до германских окопов[10].

«Хотелось бы знать, где именно, на каком этапе рейда этот князь попался в руки энкаведистов, был завербован красными и «триумфально» переброшен через германские окопы? В районе Иркутска, Москвы, Ленинграда?» – саркастически ухмыльнулся фон Шмидт, пытаясь вспомнить название еще хотя бы одного русского города, который мог бы возникнуть на пути белодиверсанта.

Однако высказать эти свои сомнения вслух не решился. Испытывать терпение всесильного, мстительного агента фюрера по особым поручениям Отто Скорцени? Ради чего?!

А тем временем не ведавший его сомнений обер-диверсант рейха спокойно продолжал:

– Уверен, что в присутствии князя Курбатова вы сумеете понять, что такое жизнь истинного солдата и настоящего фронтового авантюриста. Что вы приумолкли, оберштурмбаннфюрер Шмидт? Барон фон Шмидт.

– Мне пока что не понятен характер будущего задания, но все же странно как-то, что выбор пал именно на русского.

– Ничего странного, барон, если учесть, что ему уже приходилось бывать в Италии, он неплохо знает Лигурийское побережье и даже выполнял в тех краях одно очень ответственное задание, причём под моим личным командованием.

– Но школа расположена не в Италии, а в Германии, – напомнил ему гауптман.

– Не важно, где находится эта ваша школа, барон, важно, где уже в ближайшее время окажетесь вы сами.

«Неужели предстоит командировка в Италию?! – приятно удивился фон Шмидт. – Время, правда, выбрано не самое лучшее; в связи со всей этой историей с Муссолини в Италии сейчас как бы «не сезон», тем не менее…».

– И как всё это будет выглядеть? – с волнением в голосе спросил барон, решив, что какие бы события ни ожидали его впереди, это лучше, чем прозябание в этой насквозь простреливаемой, в предгорье Швабского Альба затерянной тыловой школе.

– Вы обязаны будете подчиняться полковнику Курбатову и выполнять все его требования, касающиеся прежде всего вашей безопасности.

– Значит, выполнять требования русского полковника! – снисходительно проворчал фон Шмидт, однако в устах его это прозвучало, как крик души: «Ну, дожили! Офицерами СС теперь уже командуют русские диверсанты!»

– С некоторых пор – офицера разведки вермахта, а теперь уже – офицера разведывательно-диверсионной службы Главного управления имперской безопасности, то есть, по существу, офицера СД. Так что смиритесь, барон фон Шмидт, смиритесь. И вообще, только что мне пришла в голову гениальная мысль: создать первую в истории войн диверсионно-аристократическую группу. Тем более что князь на должность командира уже имеется. Сюда бы еще парочку графов, маркграфов, виконтов и кого там еще[11]?..

– Титулов у него, предположим, достаточно, – продолжал ворчать фон Шмидт, явно набивая себе цену.

– Вас это огорчает?

– Однако надо еще увидеть, каков этот русский в деле.

– Мы уже увидели, каков этот русский белогвардеец в деле, – ожесточился Скорцени, не привыкший к тому, чтобы с ним пререкались, да еще и по такому пустяковому поводу.

– Возможно возможно…

– И потом, не советую забывать, что ваш покровитель, фельдмаршал Роммель, всё еще пребывает в списке высокопоставленных предателей рейха, и следствие по его делу специальной следственной комиссией гестапо до сих пор не прекращено.

– Обычное гестаповское недоразумение, – молвил фон Шмидт.

– Возможно, и недоразумение, – согласился Скорцени, – но, как вы сами выразились, гестаповское.

– Приму к сведению.

– И не вздумайте портить отношения с полковником Курбатовым. Он этого смертельно не любит.

17

В этот раз из состояния мысленной прострации его вывел не дверной колокольчик, а телефон.

– Я не ошибаюсь, это вы – генерал Бургдорф?

– Что неоспоримо, – он сразу же понял, что голос принадлежит не рейхсфюреру СС и не Мюллеру. Однако понимал Бургдорф и то, что гибель его, как и бесславие, многолики.

– Здесь полковник Брандт, – представился адъютант Гиммлера. – Надеюсь, вы получили то, что вам предназначалось?

– Часа два назад, – недовольно отрубил генерал, словно труп от него потребовали немедленно.

– Что и будет доложено рейхсфюреру СС.

– Ему не стоит волноваться, всё будет идти, как и было намечено.

Вильгельм вспомнил о признании хозяйки квартиры и прислушался. Он помнил, что Альбина ушла куда-то по делам, но всё равно подался поближе к стене, пытаясь по какому-то малейшему шороху изобличить «шпионку». Однако никаких признаков жизни коморка не подавала. Ему очень не хотелось, чтобы фрау Крайдер стала свидетельницей и этого разговора с заказчиками убийства фельдмаршала.

– Мне ещё не приходилось видеть рейхсфюрера взволнованным, – молвил тем временем Брандт. – Он всего лишь требует неукоснительного исполнения. Всегда и ото всех.