Фельдмаршал должен умереть

– А что – появились какие-то подозрения? – поспешно поинтересовался Бургдорф, опасаясь, как бы адъютант Гиммлера не повесил трубку.

– Появились. Выезжать следует завтра же. И завтра же всё должно произойти. Таково решение.

– Завтра. Почему завтра? – проворчал Бургдорф. – С чего вдруг такая поспешность?

– Вам потому и поручили выполнение этого задания, генерал, что считали, будто вы не склонны задавать лишние вопросы.

– А кто вам сказал, что они лишние? – незло возмутился генерал.

Брандт был всего лишь полковником, и всего лишь адъютантом Гиммлера, а не фюрера, как он, Бургдорф. Так почему же он позволяет себе такие вольности? Но дело даже не в субординации. Бургдорфу вдруг показалось, что в самом стремлении Гиммлера вести с ним переговоры через своего адъютанта уже заложена измена. Зачем адъютанту знать то, чего знать ему принципиально не положено?

– В Теннинхеме, – не стал вступать в полемику полковник, – в казармах полка ваффен СС, вас и генерала Майзеля будет ждать гауптштурмфюрер Вольке с четырьмя бронетранспортёрами, с которыми он поступает в ваше полное распоряжение.

– Хотите сказать, что у Роммеля в имении свой собственный гарнизон?

– Бронетранспортёры Вольке – это, скорее, некий скромный фельдмаршальский эскорт, нежели меры предосторожности. Однако Роммель может что-то учуять, и тогда кто знает, как он поведет себя, этот несостоявшийся полководец.

– Это вы так решили, что Роммель – несостоявшийся полководец? – наконец-то отомстил ему генерал.

– Не задумываясь, доложу рейхсфюреру СС, что к выполнению приказа фюрера вы готовы, – ничуть не смутился полковник.

– Важно докладывать об этом, не задумываясь, – решительно одобрил его намерение Бургдорф, отлично понимая, что в случае отказа лично для него гестапо вряд ли станет жертвовать ценнейшей ампулой с каким-то там малиново-жасминовым привкусом. Заставят удовлетвориться банальной порцией свинца из собственного «вальтера». – Кстати, позволю себе один деликатный вопрос, полковник…

– Сегодня у нас с вами все вопросы – деликатные, – подбодрил его адъютант Гиммлера.

– Что неоспоримо. Рейхсфюрер сейчас у себя?

– Да… однако не обещаю, что немедленно смогу связать вас. Более того, не думаю, что рейхсфюрер СС пожелает обсуждать какие-либо проблемы, связанные с приказом, полученным вами лично от фюрера.

«Вот как?! Уже…«приказ, полученный лично от фюрера»? – уловил генерал важный для себя нюанс. – Едва придя в себя после совещания у Гитлера, вождь СС уже пытается устраниться от последствий того, что вскоре должно произойти в Герлингене! А ведь не исключено, что его примеру последуют все остальные: Борман, Кейтель, да и сам фюрер. Всем вдруг захочется остаться в стороне, так что в итоге Германия будет знать только одного злодея, палача Роммеля – генерала Бургдорфа!».

– Вы уверены в том, что он не пожелает обсуждать какие бы то ни было вопросы, связанные с делом фельдмаршала?

– Прошу великодушно простить меня, господин генерал, но утверждать я позволяю себе только то, в чём абсолютно уверен. А что вас, собственно, тревожит, Бургдорф? Ведь всё уже оговорено.

– Не всё, далеко не всё. Для меня, например, важно знать, как вести себя в той ситуации, когда известный нам с вами человек откажется принять желательное для фюрера решение. Например, имею ли я право арестовать его и доставить в Берлин?

– Разве такой вариант не обсуждался?

– Нет, – отрубил Бургдорф.

– Досадное упущение. Прежде всего ваше… упущение, – конкретизировал адъютант рейхсфюрера СС, недовольно посопев в трубку. Он прекрасно понимал, что такое – сунуться сейчас с подобным вопросом к шефу. – Странно, что такая деталь операции до сих пор не обсуждалась, – проворчал он и попытался сказать ещё что-то, однако Бургдорф эту его попытку пресёк:

– Мы тянем время, полковник.

– Понимаю, господин генерал. Попытаюсь доложить о ваших тревогах рейхсфюреру. Я позвоню вам через несколько минут, постарайтесь находиться поблизости от аппарата. Кстати, почему вы не задали этот вопрос лично фюреру? – неожиданно всполошился Брандт.

– Не представлялось возможным.

– Я плохо понимаю, что скрывается за подобными ответами, – отрубил Брандт.

– Это потому, что вам слишком мало приходилось общаться с фюрером, а уж тем более – обсуждать такие сложные вопросы, как тот, о котором идет речь.

– Но вы хотя бы пытались задавать интересующий вас вопрос?

– Нет.

– Рейхсфюреру очень важно будет знать это.

– Не уверен. Гиммлер присутствовал при обсуждении судьбы фельдмаршала, но вопрос его ухода тоже не затрагивал. По всей видимости, так и не решился.

– Не следует делать подобные выводы, – с суровостью в голосе предупредил его полковник. – У нас с вами нет для этого оснований.

– Что неоспоримо, – пробормотал генерал свою любимую фразу, которая не раз помогала ему избегать осложнений в самых конфликтных ситуациях.

– Ладно, ждите, господин генерал, ждите…

18

…Выслушав начальственное рычание Скорцени, фон Шмидт понял, что это уже даже не намек и не словесная угроза. Это уже – в буквальном смысле «за шиворот, и мордой в окопное дерь-рьмо».