Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты

14 декабря 1797 г. Павел доверил Кутузову первое из ответственных поручений, которые с тех пор он будет давать регулярно: Кутузов должен был поехать в Берлин с поздравлениями от имени Павла I королю Пруссии Фридриху-Вильгельму III по случаю его восшествия на престол. Предполагалось, что в ходе этого визита Кутузов попытается склонить Пруссию к участию в антифранцузской коалиции. Задача была трудной, но Кутузов решил ее блестяще². Он очаровал прусского короля не менее, чем когда-то турецкого султана, расположил к себе и генерал-фельдмаршала В, Меллендорфа — боевого соратника Фридриха Великого — и в результате подтолкнул Пруссию к подписанию 16 июля 1800 г. союзного договора с Россией и к участию в борьбе с Французской республикой на стороне России.

Берлинская миссия сразу поставила Кутузова в ряд самых доверенных лиц Павла I. Еще до того, как он вернулся из Пруссии, 4 января 1798 г., Павел пожаловал ему чин генерала от инфантерии³, освободил его от директорства в кадетском корпусе и назначил командующим сухопутными войсками в Финляндии⁴. Последнее назначение было важно тем, что на-

'Жилин П.А. Указ. соч. С. 65—66.

² См. об этом: М у н ь к о в Н.П. Кутузов-дипломат. С. 42—46.

³ М.И. Кутузов. Т. 1. С. 399.

⁴ Финляндия была тогда еще составной частью Шведского королевства, но юго-восточная ее часть с городами Фридрихсгам, Вильманстранд, Нейш-лот по Абоскому мирному договору 1743 г. уже отошла к России.

=sSS.

зревала очередная война со Швецией и поэтому требовалось привести русские войска у шведской границы в полную боевую готовность, не демонстрируя, однако, при этом враждебности к Швеции. Кутузов справился и с этой задачей.

К тому времени Михаил Илларионович стал уже знаковой фигурой при царском дворе. В 1798 г. ему исполнилось 53 года. Он был овеян славой воина и дипломата, импонировал двору своей родовитостью и состоятельностью, поскольку к тем 600 душ «мужеска полу», которыми обладал его отец¹⁶⁸, прибавил еще 4667 душ, полученных в 1793-м и 1795 гг. от Екатерины II. Две его раны, каждая из которых считалась по всем нормам медицины смертельной, придавали его репутации легендарный ореол.

Внешне Кутузов заметно, при его среднем росте, потучнел, потерял былую живость в движениях, стал округло медлителен, что, впрочем, только прибавляло ему (при дворе — не на поле боя) великосветской вальяжности. Уже тогда впечатляло в нем сочетание природной изысканности манер с такими достоинствами, как ум, образованность, рассудительность, красноречие. «Умнейший, тончайший, просвещеннейший и любезнейший» — таким он запомнился Денису Давыдову¹⁶⁹. Он мог проницательно, как немногие, вкрасться в душу любого собеседника, а свою душу не открыть никому. Окружающие удивлялись богатству и разнообразию его познаний. П.А. Гейсман писал о нем: ч<Он отлично знал математику, фортификацию, инженерное дело, был знаком с богословием и философией, отлично знал историю, словесность русскую и немецкую, интересовался науками юридическими и общественными, отлично владел языками французским, немецким, польским, мог объясняться на шведском, английском и даже турецком языках, знал несколько и латинский»¹⁷⁰.

«В кругу своих, — вспоминал о Кутузове Федор Глинка, — он был веселонравен, шутлив, даже при самых затруднитель-

ных обстоятельствах. К числу прочих талантов его неоспоримо принадлежало искусство говорить. Он рассказывал с таким пленительным мастерством, особливо оживленный присутствием прекрасного пола, что слушатели всякий раз между собой говорили: «Можно ли быть любезнее его?»¹ «Необыкновенный дар слова» отмечал в ряду достоинств Кутузова и Денис Давыдов². А генерал С.И. Маевский вспоминал об этом кутузовском даре в таких выражениях: «Можно сказать, что Кутузов не говорил, но играл языком. Это был другой Моцарт или Россини, обвораживающий слух разговорным своим смычком»³. «Мудрый, как Фабий, проницательный, как Филипп Македонский», — заключал характеристику достоинств Кутузова Д.П. Бутурлин⁴.

При всем этом уже тогда современники (не только недруги, но и доброжелатели Кутузова) отмечали в нем черты неприятные, даже отталкивающие. Прежде всего они осуждали его как царедворца — «величайшего»⁵, «всегда первенствующего, непреодолимого»⁶ в придворных интригах, «низкого»⁷, с «угодливостью, доходящей до раболепства по отношению к вышестоящим»⁸, «из-за фавора» которых «он все переносил, всем жертвовал»⁹. Симпатизировавший в общем Михаилу Илларионовичу адмирал А.С. Шишков свидетельствовал: «Кутузов,

•Глинка Ф.Н. Письма русского офицера. М., 1987. С. 296. •Давыдов Д.В. Соч. М., 1962. С. 543. Правда, здесь же Давыдов замечает, что Кутузов «не умел, однако, хорошо излагать на бумаге свои мысли» (курсив мой. — Н. Т.).

³ Мой век, или История генерала Маевского // Русская старина. 1873. № 8. С. 153.

•Бутурлин A-П. История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 г. СПб., 1823. Т. 1. С. 253.

⁵ Записки А. И. Михайловского-Данилевского // Исторический вестник. 1890. № 10. С. 159.

⁶Ермолов А.П. Записки (1798—1826). М., 1991. С. 261.