Феликс с железной дороги

Феликс что угодно на станции превращала в игру, пусть даже и не нарочно. Вскоре после того, как Эндрю начал там работать, Феликс попала в неловкую ситуацию, но вышла из нее со своим обычным апломбом, притворившись, что играет. На станцию привезли новый компьютер, и некоторое время он стоял нераспакованным, Феликс обнаружила, что коричневая картонная коробка прекрасно выдерживает ее вес и на ней удобно спать. Коробку привезли в начале недели, но подключили компьютер не сразу, так что четыре или пять дней подряд Феликс запрыгивала на коробку и лежала на ней. Она вообще любила валяться на всем, что подвернется. Другим ее любимым местом был уничтожитель для бумаг (когда выключен), хотя там она едва помещалась – хвост и задние лапы свешивались, но Феликс делала вид, что ей и так удобно.

К концу недели Феликс была уверена, что от картонной коробки можно не ждать неожиданностей – она надежная и прочная. Она не знала, что Лиза Гэннон, заведующая компьютерным оборудованием, вынула компьютер из коробки, а пустую упаковку оставила на том же месте.

Лиза работала. Феликс вошла своей обычной уверенной, вальяжной походкой, и вскочила на коробку… и провалилась внутрь. Вот так сюрприз!

Феликс быстро высунула из коробки голову, словно проверяла, не видел ли ее кто-нибудь. Лиза хихикала, но Феликс только сердито встряхнулась и встопорщила шерсть. Когда она немного успокоилась и восстановила чувство собственного достоинства, ей даже показалось, что в коробке забавно; она просидела там еще не меньше пяти минут, а потом выпрыгнула и отправилась искать новые приключения.

Без приключений на такой станции, как Хаддерсфилд, не обходилось. Но к началу осенних холодов Эндрю заметил, что Феликс не только развлекается.

На всех вокзалах серьезная проблема – это беспризорные дети. Трудно поверить, но за год в Великобритании из дома убегает сто тысяч детей. Многим из них в темные, холодные ночи некуда деваться, и они прибиваются к станциям в надежде, что там будет светло, будут люди, может быть, покормят, или хотя бы можно будет спрятаться от проливного дождя. Даже за то сравнительно короткое время, что Эндрю проработал в Хаддерсфилде, было видно, что это не шутки; едва ли не каждый месяц сотрудники обнаруживали на станции беспризорника. Разумеется, они обязаны были принимать меры и звонили в надлежащие инстанции, чтобы о детях позаботились и не дали им снова уйти в бега.

В конце ноября 2015 года, особенно холодной ночью, какие случаются в Йоркшире, Эндрю заступил на смену. Чувствовалось, что Рождество не за горами. Начиная обход, Эндрю дышал на руки и радовался, что его греет толстая зимняя куртка.

Он оглядел платформы. Сотрудники железной дороги, привыкнув к ритму вокзальной жизни, всегда замечают тех, кто слишком долго сидит на вокзале. Взгляд Эндрю остановился на мальчишке, которого он уже заметил раньше. Тот провел на платформе 1 довольно много времени, поэтому Эндрю направился к нему узнать, не нужна ли помощь.

Вблизи он увидел, что мальчик дрожит. Одет он был в грязные спортивные штаны, майку и тонкую черную куртку; а в такую погоду нужны были и шарф, и перчатки и шапка, но ничего этого на мальчике не было. Руки у него покраснели от холода.

– Ты не замерз? – спросил Эндрю.

Мальчик настороженно взглянул на него, кивнул и не ответил. На вид ему было лет одиннадцать-двенадцать.

– А куда едешь? – поинтересовался Эндрю. Иногда дети ездят в поездах одни, так что он не хотел делать поспешных выводов, но картина выглядела тревожно: время шло к одиннадцати вечера, а мальчик все сидел на станции. Надо было разобраться. – Билет у тебя есть?

Тот смущенно помотал головой.

– Тебя встретят родители – здесь или там, куда ты едешь? – осторожно продолжил Эндрю.

Мальчик уцепился за эти слова, как за спасательный круг.

– За мной мама придет, – поспешно сказал он. Может быть, подумал, что если так ответить, то ему позволят еще немного побыть на станции.

Он говорил с заметным южноанглийским говором, и Эндрю сразу понял, что мальчик не местный. Разговаривал он вежливо и довольно убедительно, но все равно чувствовалось, что дела у него плохи.

– Вот и славно, – медленно сказал Эндрю, чтобы его не спугнуть: лучше пусть сидит на станции, чем бродит по улицам. – Может быть, пойдешь в зал ожидания? Сделать тебе чая?

Мальчик снова кивнул, Эндрю отвел его в зал и принес чая из бригадирской. Мальчик жадно обхватил горячую кружку, из которой шел пар, и стал на нее дуть. Он пил чай, а Эндрю пытался его разговорить, спрашивал, откуда он приехал, и задавал другие такие же вопросы. Ответы никак не состыковывались.

– За мной мама придет, – настойчиво твердил мальчик, но было видно, что это неправда.