Фелисетт

Да, старик был аккуратен и тактичен. Чуть взглянув с прищуром на зону у раковины, Холд сразу встретил удивленный взгляд Августа. Тот словно только что понял не только вопрос, но и ответ. А дело было вот в чем: оказалось, отец готовил не чай, а фруктовый напиток, причем именно такой, какой любила Нора. Частенько, когда отец возвращался, она много раз угощала его разными видами, экспериментируя с порошковыми смесями и прочим разным, мало интересным Августу за пределами хобби Норы. На неожиданный вопрос Холда он так и не ответил, лишь аккуратно убрал напиток в герметичную упаковку и заботливо поставил в холодильник. Холд наблюдал за этим молча, а потом сел за стол в двух метрах перед кухней, на половине которого еще стояли неразобранные контейнеры. Кратко смерив их глазами, чуть отодвинул для большего простора и, откинувшись на спинку скамейки, посматривал то на дверь перед собой, то на Августа. Тот, в свою очередь, постарался успокоиться и, развернувшись, сложил руки на груди. Молчание было неловким, почти неуместным, что более чем ожидаемо, если уж быть честным. Но странный уют покоя все же витал вокруг них, будто бы слон в посудной лавке, заметить которого все никак не хотели. Хотя, скорее всего, именно усталость в этом имела львиную долю влияния.

– Винишь меня в этом? – Холд пошел в лоб.

– Да мне все равно, – угрюмо буркнул Август, уткнув тяжелый взгляд в пол.

– Это плохо. Лучше обвини, не держи в себе. Будет лишь хуже. Разберись с этим сейчас и живи дальше. Поверь старику.

Последние слова вызвали моментальную реакцию – он резко повернул голову и врезался злыми глазами в невольного провокатора. Наклоняясь вперед, Август говорил твердо и грубо:

– Твоя семья не хочет тебя видеть и знать, и ты еще смеешь меня учить чему‑то? Все, что мне нужно, я узнал и увидел. Главный урок – не быть тобой. Моя дочь чуть не погибла! Виноват в этом только я! – Август был в ярости, но держал себя в руках. Холд же выдавал непробиваемость во всем, будто бы и не человек он вовсе. – То, что она пережила, – это не пройдет просто так. Услышь и запомни: я ничего не хочу иметь с тобой общего, как и с этим местом. Твой сын был прав, я брал плохой пример и сам стал не лучше. Мы улетим отсюда, как только Нора проснется, хочешь ты этого или нет.

Августа почти трясло, он вот‑вот и достигнет критического порога, а желание что‑то сломать почти победило здравомыслие. Отчасти он даже хотел ответной реакции Холда, криков, ярости, а то и драки – хоть чего‑то, чтобы не оставаться наедине с кошмарными выводами. Но лицо Холда было нетронутым, понять его истинное мнение о вышесказанном сгоряча было попросту невозможно.

В этот момент непринужденно вошли Лилит и Нил. Совершенно не уловив улик разгоряченной битвы поколений, Лилит принялась готовить себе кофе, а Нил сел напротив Холда, положил планшет на стол и, откинув голову, потирал лицо ладонями. Изможденный вид Лилит и Нила странными оттенками выделял их на фоне остальных.

– Что у вас тут? – спросил наконец‑то Нил, осмотрев обоих, но ответа так и не получил. Лилит к этому моменту уже села с горячей кружкой за стол, рядом с мужем. Между ними чувствовалась как пропасть, так и некое принятие этой самой пропасти в виде отсутствия ранее ощутимого за километр напряжения. Лилит грела руки о дымящуюся кружку, делая коротки глотки, прислонившись к Нилу, который, в свою очередь, положил правую руку через ее голову на плечо и потер его с заботой. Остальные впервые увидели между ними такую близость и понимание.

– Какие… Какие сведения добыли? – Холд заговорил с запинкой, его абстрагирование от конфликта с Августом все же имело шероховатость.

– Твой человек должен скоро проснуться, спросим, что и как вышло. – Нил говорил уверенно, со стороны любой поверил бы в его лидерство над этой группой. – А по поводу нашего неизвестного – здесь я встретил сюрпризы.

Нил взглянул на заинтригованного Августа, потом на немного отрешенного Холда. Лилит казалась единственной, чье любопытство имело хоть какое‑то доброе намерение.

– Наш объект – мужчина. Когда‑то на нем провели некоторые манипуляции, чтобы он мог пережить долгое погружение в криокамеру. Оказалось, что у него искусственное сердце, контроль над которым, так же как и над некоторыми другими органами, производили те компьютеры, которые мы нашли. То же самое с головой: шлем был закреплен к черепу, а там куча отверстий до самого мозга, как и прямое подключение к глазам и ушам. Причем кто‑то очень позаботился о мышцах, подавая на них через игры ток, чтобы они окончательно не атрофировались. Накладки для подключения к штырям в ногах лежат в крикамере. А еще о его органах питания и всех выделениях не забыли. Я заметил контейнеры со стимуляторами, питательными составами и отводами для мочи и кала. По сути, как‑то мне мало верится, что подключение было с четким осознанием долгосрочности этой… затеи.

Нил тяжело выдохнул. Звучащее со всей своей доказательной базой все равно считалось чем‑то вымышленным, инородным.