Феми–фан. Фантастические повести, рассказы

С грохотом разверзлось небо, то есть потолок операционной, и сверху хлынули потоки кипятка. К счастью, операция закончилась до аварии, иначе больной мог погибнуть. Восемь лет назад здесь сделали капитальный ремонт. Но так плохо, что корпус и года не продержался: протекла крыша, с потолка и стен обвалилась штукатурка.

Как сообщила агентство “Синьхуа”, тибетские сепаратисты спровоцировали вчера беспорядки в Лхассе. В результате одиннадцать человек убито и более ста получило ранения.

Он прекратил писать, не хотел делать больно ни мне, ни себе. Он поставил меня в тупик, ведь меня убьет одиночество! Не знаю, чем вы сможете мне помочь, но посоветуйте хоть что–нибудь!

Щербенко обманул. Деньги взял, а Суворову бросил одну в чужом селе, в старой халупе.

Подберите прическу под свой стиль. Все остальное вторично.

Иран объявил вчера о полном разрыве дипломатических отношений с Великобританией.

В общей сложности сошло с рельсов двадцать четыре вагона и два электровоза.

Силы уходят: воды принести, хлеба купить — проблема. На рубль старухе продуктов — рубль себе “за труды”.

(Из газетной хроники)

Вечер и ночь

— Где ты был?

— В лесу.

(Кинофильм “Золушка”, сценарий Е. Шварца)

Лес содрогнулся от рева. Взвились в воздух стаи испуганных птиц. Расположившееся было на поляне стадо кабанов с шумом ринулось в заросли. Еще несколько минут трещали сучья, качались задетые беглецами ветки, осыпалась роса.

Огромная голова с широко расставленными глазами, лягушачьим ртов и вывороченными ноздрями медленно опустилась в кустарник.

Марта легонько тряхнула оцепеневшую девушку:

— Очнись!

В лице у Ольги не было ни кровинки.

— Что это? — шепотом спросила она.

Вместо ответа бабка Марта попятилась и потащила девушку за собой. На цыпочках они обогнули опасное место, а потом побежали, взявшись за руки, как две подружки. Бежали до тех пор, пока Марта не упала на землю, задохнувшись от бега и хохота. Ольга стояла рядом и недоумевала, глядя, как по лицу бабки катятся слезы, как она машет руками не в силах остановиться. Наконец Ольга присела на корточки и подала платок. Марта вытерла слезы, разогнала смешливые морщинки у глаз и сказала совершенно серьезно!

— Мы отдавили бедняге хвост.

Марта все время шла впереди, вернее, пробиралась, потому что нормально идти по бурелому невозможно. Она обходила толстые стволы, взбиралась на более тонкие, иногда застывала, балансируя, на каком–нибудь замшелом “буме”, выбирая, куда поставить ногу. В высокой траве таилось немало сюрпризов: груды сушняка, пни, а порою и ямы из–под корней поверженных великанов.

Хотя Ольга и старалась повторять все движения бабки, это не всегда ей удавалось: то нога соскользнет с осклизлого древесного тела, то сухие сучки зацепят одежду, то небрежно отведенная ветка, вырываясь, хлестнет по лицу. Один раз Ольга испуганно вскрикнула, провалившись по колено в трухлявую внутренность пустотелого ствола.

— Я думала, там нора, — пожаловалась она в ответ на укоризненный взгляд спутницы.

Когда они вышли к болоту, солнце начало клониться к закату.

— Не думала, что придется тут бродить в темноте, — вздохнула Марта, глядя на расползающиеся по небу тучи.

Ольга ничего не сказала, только набросила на голову капюшон и “молнию” в куртке втянула под самое горло.

Солнце провалилось в тучи, и сразу стало темно, как в погребе. Пришлось доставать из рюкзаков фонари и разыскивать пару крепких палок для прощупывания дороги.

— Смотри внимательно, куда ступаешь, — поучала Марта. — Через болото гать проложена, но давненько…

Грязь чавкала под ногами, в ней, освещаемой лучами двух мощных фонарей, копошились крошечные твари, извивались, прыгали, шевелили многочисленными лапками. Однажды прямо возле потрясенной Ольги из–под полусгнившей жердины показалось подобие человеческой кисти, черной, с растопыренными пальцами. Оно поднялось из грязи и застыло, чуть покачиваясь и шевеля “пальцами”, как будто подманивая к себе.