Феми–фан. Фантастические повести, рассказы

— Ма–ам… Она только к названному брату приходит, а мам? К другим она не приходит?

— Она приходит к мальчикам, которые хорошо себя ведут и засыпают без всяких сказок. Понял?

— Понял…

Мишка вздохнул.

Чувствуя что–то вроде легких угрызений совести, Ксения чмокнула его в щеку и пошла собираться в баню. Потом она осторожно заглянула в комнату — мальчик спал. Ксения забрала у него книжку с феей и, выходя в прихожую, подумала, что растит слишком уж впечатлительного фантазера. Ну верить в Деда Мороза с подарками — еще куда ни шло. Но фея Дверинда, которая приходит на помощь… Названный брат сражается с драконом, открывается дверь в стене — Дверинда! Названный брат в королевском замке вот–вот выпьет кубок с отравленным вином, открывается дверь — на пороге, естественно, Дверинда. Нет, в жизни мальчик должен рассчитывать только на самого себя. Пора сворачивать эту эпопею с Двериндой.

Ксения усмехнулась — еще так недавно ей самой нужна была защита, пусть хоть такая. Нет, неудачника она растить не станет. Он обойдется без фей.

Она вообразила себе пейзаж городской свалки, открыла дверь и услышала вонь. Не глядя, Ксения забросила туда книжку и пошла собираться.

Вернулась из финской бани под утро. Все, что было запланировано, произошло. Сказать, что Ксения стала от этого намного счастливее, нельзя. Она просто безумие устала да еще выпила, а назавтра была рабочая суббота. Добрела до постели, повалилась и уснула мертвым сном.

Утром проснулась от странного ощущения — было тихо и пусто. Ошалело посмотрела на часы: вот–вот зазвонят. Но почему Мишка не зовет ее?

Насилу встав, Ксения вошла в Мишкину комнату.

Сына в постели не было.

Она дважды обошла квартиру, звала ребенка, шарила палкой от швабры под тахтой и на антресолях. Наконец догадалась посмотреть на вешалку.

Мишкиной курточки не было.

Пропал также пластмассовый богатырский комплект, обычно висевший на спинке Мишкиной кровати, — шлем, щит и меч.

Мишка вполне мог, встав на цыпочки, открыть дверь, хотя это ему строжайше запрещалось.

Ксения стала соображать — куда мог ночью или ранним утром отправиться ребенок? К свекрови? Но он ездил туда только на трамвае, он не найдет дорогу. К папе? Но даже сама Ксения не знала, где поселился этот папа. В садик? Опять же — троллейбус… Куда, куда, черт побери?..

И вдруг она сообразила: ведь найти Мишку проще простого. Незачем метаться — вот она, дверь с секретом. Ксения представила себе лицо сына, решительно нажала ручку… и оказалась на лестничной клетке.

Она сперва не поняла, что это за интерьер. Ни на ступеньках, ни па подоконнике Мишки не было. Стала озираться и поняла, что лестничная клетка, можно сказать, ее собственная. И попасть сюда из квартиры она могла без всяких усилий воображения.

Вернулась, села в прихожей на табурет и задумалась. Странная штуковина боцмана Гангрены явно засбоила.

Ксения решила повторить. Опять представила себе сына, в курточке и красном шлеме, опоясанного пластмассовым мечом. Опять открыла дверь. И опять оказалась там же…

Тогда ей стало страшно. Она попыталась вообразить что–либо другое, так, для проверки, ведь не могла же эта штука испортиться сразу и безнадежно! Перед глазами встала почему–то лишь финская баня — вернее, тот кавардак, который царил там под утро. Ксении было наплевать — баня так баня! — она шагнула в дверь и нос к носу столкнулась с бабкой–истопницей. Бабка волокла авоську с пустыми бутылками. За ее спиной торчал дед–истопник со сломанным стулом в руке. Стул ломали всей буйной компанией, с воплями и хохотом, уже неизвестно для какой надобности.

Ксения шарахнулась обратно. Значит, дверь все–таки действовала…

И тут вдруг она поняла.

Ребенок пошел искать Дверинду.

Эта версия, конечно, не объясняла до конца странного поведения двери, но Мишка и в самом деле мог угодить в какое–то место, связь с которым для боцманской конструкции была затруднительна.

Ксения заметалась по квартире. Должна ведь прийти в голову отгадка этой дурацкой истории! Попыталась представить ход мыслей мальчика. Дверинда… какая она? Мишка мог вообразить ее только по картинке. Картинка — в книжке, книжка — на помойке. А Ксения помнит только высоченный колпак и широченные рукава. Ну, еще пояс под грудью… кажется, зеленый. Но попытаться можно.

Ухватившись за дверную ручку, она яростно представила себе женскую фигуру в самом длинном колпаке, с роскошными кудрями из–под него, со свисающими лентами и прочими аксессуарами. Лица у фигуры пока что не было.

Дверь открылась. Ксения шагнула — и оказалась в длинной и узкой комнате. Вдоль стены на уровне плеч тянулась длинная палка, на ней висели вешалки, а на вешалках — пестрое тряпье.

У окна стояла швейная машинка, за ней сидела сосредоточенная девушка и стремительно строчила. Женщина в длинном лиловом платье и колпаке стояла перед зеркалом и прилаживала зеленый пояс. У ног ее ползала другая жепщина, в халате, и подгибала подол платья.

Фея обернулась, мотнув роскошными золотыми кудрями, подозрительно знакомыми Ксении.

Это была режиссерская жена.

Ксения ввалилась обратно в прихожую.