Феминизмы. Всемирная история

Магдалинами тогда эвфемистически называли распутных женщин или проституток. Судя по всему, Милль искал персонажа, в котором чувственность сочеталась бы с интеллектуальной состоятельностью и способностью к дружбе, превозносимыми им как гражданские добродетели — хотя Милль и опасался взгляда на них как на «пустые». (Эта характеристика, vain, может указывать и на невозможность — «тщетно», «впустую», и на личное качество — «тщеславие», «суетность», «спесь».) Сновидения редко отличаются ясностью, однако могут указать на некий очаг напряженности и на невысказанные мысли. Милль поправляет себя во сне: «Он сказал, что это неверно и что следует говорить о „невинной магдалине“…»

Парадоксальность этого представления, наделяющего женщину искушенностью вкупе с невинностью, снова указывает на не осознаваемую самим Миллем фрустрацию и шаткость его позиции по гендерному вопросу. Немыслимая «невинная магдалина» — грозный, деструктивный персонаж. Письмо жене Милль продолжает так: «Как странно воображать во сне глупые издевки, к тому же совершенно чуждые твоим принципам». Милль дистанцируется от собственного сновидения, называя его «странным» и «вздорным». Оно тем не менее дает представление, крайне любопытное, о трудностях отстаивания профеминистской позиции, в рамках которой — в случае Милля (а также Перкинс-Гилман и радикалов) — особое внимание уделялось целомудренности и примату разума над страстями.

Сон американской феминистки Дорис Стивенс — еще один яркий пример противоречий в жизни феминистки. Состоя в рядах Национальной женской партии, Стивенс участвовала в борьбе за право голоса для американок, а позднее, возглавляя Межамериканскую женскую комиссию (1928–1939), играла видную роль в попытках расширить влияние женщин на международную политику. В 1921 году она вышла замуж за известного адвоката Дадли Филда Мэлоуна и объявила себя сторонницей новых брачных отношений: женщинам, выходя замуж, следует сохранять добрачную фамилию и продолжать работать. Она надеялась, что ее брак станет образцом дружбы и любви — воплощением надежд Коллонтай, казавшихся одновременно несбыточными и исполнимыми после большевистской революции.

Увы, отношения Стивенс с новым мужем оказались далеко не такими, как она надеялась. Мэлоун оказывал на жену эмоциональное давление, не воспринимал ее всерьез и изолировал ее. Он плохо понимал стремление женщин к самостоятельности и самореализации в труде и, кроме того, изменял ей. В 1927 году пара разошлась. Стивенс, в тот момент еще живя в Париже с мужем, записала в дневнике сновидение. Ей приснилось, будто Дадли, подойдя к группе своих друзей, назвал ее «женушкой, славной сучкой». Ошеломленная Стивенс, чтобы не привлекать внимания к этим словам и разрядить обстановку, изобразила во сне паровоз, издающий звуки «чух-чух»[44]. Сновидение говорит о том, сколь высокую психологическую цену приходилось платить за попытку жить вне рамок условностей. После развода пресса осудила Стивенс как женщину, брак которой погубили стремление к работе и «современной» любви.

Мечты о различиях

Рассмотренные нами мечты феминисток относятся к сравнительно краткому периоду — с 1880-х до 1920-х годов — и показывают, как в условиях Британской Индии, советской России и США формировались очень разные взгляды. У каждой феминистской мозаики уникальный узор, но иногда одну и ту же деталь или цвет мы обнаруживаем в разных местах в разное время.

Стремление отыскать у разновидностей феминизма общие черты стало особенно актуальным и насущным с появлением концепции «сестринства», проникшей в идеологию освобождения женщин после 1968 года. В 1978 году американская феминистка Адриенна Рич (1929–2012) опубликовала сборник стихов «Мечта об общем языке» (Dream of a Common Language). К тому времени она была уже известной поэтессой, ведущей представительницей «радикальных феминисток» в движении за освобождение женщин (названном так за его приверженность независимости женщин, общему знанию и интересам, обусловленным материнством и не стесненным сексуальным влечением). В стихах Рич содержится не просто призыв к единству. Она подчеркивала угнетение женщин в языковых структурах, навязанных мужчинами. Она также хорошо представляла себе проблемы, которые для идей «сестринства» представляют собой расовые, этнические, половые и классовые барьеры. В одном своем стихотворении (посвященном темнокожей лесбиянке и феминистке Одри Лорд) Рич рассказала о женской или материнской солидарности, возникающей вопреки разделяющим женщин расовым различиям: