Феминизмы. Всемирная история

В Европе XVIII века дискуссия о гендере, как правило, сводилась к порицанию женщин, естественным образом угрожающих общественному благу из-за приписываемой им любви к роскоши и сплетням. Предполагалось, что женственность — в век, превозносивший «ценности Просвещения» — разум и образование, которые призваны преобразить человечество и способствовать разумному управлению, — угрожала прогрессу. Некоторые из первых участников спора о роли женщин в общественной жизни отвергли эту точку зрения и настойчиво подчеркивали их интеллектуальный и нравственный потенциал. «Женский вопрос» тогда касался в первую очередь внутренних качеств женщин, а не гендерных иерархий.

Хосефа Амар-и-Борбон (1749–1833), переводчица и писательница эпохи Просвещения, происходила из арагонской элиты. Ее вклад в национальную литературную культуру испанцы особо признали в те времена, когда их обвиняли в отсталости и невежестве. Амар-и-Борбон писала о «женском вопросе», уделяя особое внимание проблеме образования женщин и тому, как они могут занять достойное место в общественной жизни. В ее «Рассуждении в защиту способностей женщин и их пригодности к управлению и иным занятиям мужчин» (Discourse in Defence of the Talents of Women, and Their Aptitude for Government and Other Positions in which Men Are Employed, 1786) прозвучал призыв отложить все споры относительно талантов женщин и мужчин до тех пор, пока оба пола не получат равные возможности для получения образования и самосовершенствования. Амар-и-Борбон настаивала, что женщины, подверженные лести и жестокости, «рождаются и воспитываются в совершенном невежестве», их способности гибнут на корню. Амар-и-Борбон, разделявшая веру просветителей в разум и образование, настаивала, что «с искоренением невежества погибнет и рабство». При этом она высмеивала мужское самомнение. Амар-и-Борбон отметила, что Ева, съев в раю яблоко, да, согрешила — но, по крайней мере, проявила любопытство. Адам же ел только из рук Евы и во всем с ней молча соглашался. В христианском рассказе о грехопадении женщина изображена далеко не строптивой грешницей, и это, по мнению Амар-и-Борбон, доказывает: «в том, что касается стремления к знанию, женщина опережает мужчину»[51].

Обращаясь к прогрессистам, стремившимся модернизировать и реформировать испанское общество, Амар-и-Борбон потребовала допустить женщин в салоны. В этих «экономических обществах», очень популярных у мужчин, спорили о реформах. Амар-и-Борбон, подобно многим современникам, оглядывалась на достижения женщин Древней Греции, Франции, России и Испании и, кроме того, решительно оспаривала взгляды мыслителей своей эпохи. Жан-Жак Руссо в книге «Эмиль, или О воспитании» (Émile, or, On Education, 1762) убедительно доказывал, что нужды и общественные обязанности женщин и мужчин в корне различны. Сентименталистский взгляд Руссо на женщин как на прелестных подруг и помощниц мужчин (и это в лучшем случае) оказал в XVIII–XIX веках огромное влияние на представления о домовитости и покорности как главных женских добродетелях. Амар-и-Борбон не возражала против ориентации женщин на вопросы, связанные с ведением домашнего хозяйства, но настаивала, что для достойной заботы о семье им необходимо образование: знание бухгалтерского учета, латинского и греческого языков, истории и арифметики. Амар-и-Борбон не искала для женщин политических и гражданских прав, однако, публикуясь под собственным именем и решительно требуя признания женщин в моральном и умственном отношении равными мужчинам, она сделала принципиальный вклад в дискуссию о «женском вопросе» в Испании. Ее деятельность в период Наполеоновских войн (Амар-и-Борбон храбро участвовала в эвакуации раненых на поле боя) также неожиданно подтвердила способность женщин служить своей стране.

Сочинения Амар-и-Борбон о «женском вопросе» — колкие, остроумные и с гневом повествующие о том, как судят женщин и как обращаются с ними, — читают и в наши дни. Однако из-за хаоса в Испании — во время и после утраты ею колоний и в ходе конфликтов с другими европейскими странами в начале XIX века — достижения Амар-и-Борбон оказались отодвинутыми на обочину общественного интереса. Политическая реакция в Европе после наполеоновских вторжений пошла во вред авторам, подобным Амар-и-Борбон. Репутации «прав женщин» вредило то, что они ассоциировались с французским революционным дискурсом. Но и в период реакции Испания оставалась тесно связанной с остальной Европой в ходе дискуссии о «женском вопросе».