Фемистокл

Фемистокл тут же вспомнил о Гермонассе, о своих душевных муках, связанных с ее отъездом в Спарту. Странно, но после ночи, проведенной с Дейно, былая печаль улетучилась из его сердца. Он уже не стремился к красавице-гетере.

Однако с Павсанием Фемистоклу нужно было встретиться непременно.

Спартанец должен был возглавить общегреческое войско в летнем походе на Кипр.

Дом Павсания находился на другом конце города. Путь туда пролегал через торговую площадь. По дороге Фемистокл с изумлением увидел на агоре среди людской толчеи троих совершенно голых спартанцев: они ходили по кругу друг за другом и пели какую-то монотонную песенку. Рядом стоял раб и играл на флейте. То, что обнаженные мужчины являются гражданами Спарты, можно было понять по их атлетическому телосложению, сбритым усам и длинным волосам и бороде. Длинные бороды и волосы нигде в Греции, кроме Лаконики, мужчины не носили, а тем более не брили усы.

- Как это понимать? - спросил Фемистокл.

- Так у нас наказывают холостяков, - пояснил Эвенет. - Всем мужчинам законом предписано жениться после тридцати лет. Кто этого не сделает, тот раз в году обязан прилюдно раздеться донага и три часа петь глупую песенку. Слышишь, как они невнятно поют? Это потому, что в песне очень много непристойных слов. После всей постыдной процедуры эфоры еще и оштрафуют этих несчастных за то, что они непристойно выражались в людном месте.

- Чем больше я узнаю обычаи лакедемонян, тем больше им поражаюсь! - откровенно признался Фемистокл.

Возле дома Павсания толпились послы из различных эллинских государств. В толпе выделялись своими яркими плащами карийцы, которые на фоне неброских эллинских одежд смахивали на персов. В общем гуле голосов звучали акценты критских дорийцев, фтиотийских ахейцев, эолийцев, островных ионийцев.

- Все эти послы уже побывали у эфоров. Но не добившись от них желанной поддержки, они с раннего утра осаждают дом Павсания, который не только в Спарте, но и по всему свету слывет защитником эллинов от варваров, - объяснил Эвенет Фемистоклу, отвечая на его немой вопрос. - Павсаний находится в открытом противостоянии с эфорами. Он жаждет отвоевать у персов не только Кипр и Родос, но и все Ионийское побережье, а также проливы в Пропонтиде. Эфорам это, конечно, не нравится, ибо они не собираются воевать с персами вдали от Эллады. Поход на Кипр - это лишь уступка эфоров Павсанию из сочувствия кипрским дорийцам, желающим избавиться от персидского владычества. Но киприоты напрасно рассчитывают на то, что Спарта оставит на их острове свои гарнизоны. Этого не будет.

- Можно принять кипрские города в состав Коринфской лиги. Тогда объединенные эллинские силы смогут защитить кипрских дорийцев от посягательств варваров на их свободу, - промолвил Фемистокл.

- Эфоры не желают принимать в Коринфский союз никого из островных эллинов за исключением эвбеян, эгинцев, левкадян, закинфян и мелосцев, поскольку все они живут вблизи от берегов Эллады, - заметил Эвенет. - Чтобы защитить дальние острова от персов, нужен сильный флот. На содержание его требуется очень много денег. Спартанская казна такой нагрузки не выдержит.

«Что ж, тем лучше для афинян! - усмехнулся про себя Фемистокл. - Не добившись помощи у Спарты, островитяне и азиатские эллины будут уповать на поддержку Афин. И эту поддержку они получат!»

Фемистоклу показалось, что Павсаний после их последней встречи в прошлом году стал еще более развязен и самонадеян. Даже в его приветствии прозвучало подспудное желание поставить себя выше Фемистокла в глазах людей, присутствующих при этом.

- А вот и корабельщик Фемистокл! - воскликнул Павсаний, сделав жест, будто гребет веслами. - Давненько мы не виделись с тобой, начальник смоленых корыт! Что привело тебя в Спарту?

- Желание узреть здравствующего Павсания, - ответил Фемистокл, делая вид, что не замечает явной язвительности.

Ответ понравился спартанцу, которого в последнее время окружали льстецы, просители и завзятые пройдохи. Если до Платейской победы у Павсания даже в Лакедемоне друзей почти не было, то ныне в друзья к нему набивались эллины со всей Эллады! Все эти люди были мелкими пташками по сравнению с Фемистокл ом. Вот почему Павсаний уговорил афинянина погостить у него хотя бы день, дабы и вся Спарта, и чужеземные послы прониклись к нему, Павсанию, еще большим уважением.

Спартанец отвел гостю лучшую комнату в своем большом доме.

Этот дом был построен Клеомбротом, отцом Павсания, наперекор запрету эфоров: по закону, спартанским гражданам не разрешалось иметь большие дома. Клеомброт не желал отставать от Менара, отца Леотихида, который, злясь на эфоров, лишивших его царской диадемы, первым в Спарте выстроил огромный дом. Впоследствии Менар долгое время выплачивал большой штраф за свою дерзость. Не избежал крупного штрафа и Клеомброт.