Феникс

Сам вышагивал прямо следом за пареньком, время от времени оглядываясь на нас, но ни о чем не спрашивая. Он прекрасно понимал, что нас всех ждет большой разговор и здесь не время и не место начинать его.

Над закрытой от нас особняками площадью слабо засветился неровный свет. Я остановился. Ана, не ожидавшая этого, отпустила мою руку, развернулась, провожая мой взгляд, затем всмотрелась в мое лицо.

— Ты чего?

— Свет над площадью видишь?

Повернувшееся ко мне через несколько мгновений лицо было напряжено.

— Нет. Что там?

Ушедшие от нас Сам с знаменосцем остановились, краем уха я расслышал короткую фразу, брошенную отцом Аны, но уже не смог ее разобрать — пульсирующий свет мигнул, как будто утихая, разгорелся с новой силой и неожиданно полыхнул голубым.

Меня качнуло, почва под ногами дернулась вырываясь, резкий свет ударил по глазам. Машинально закрыв их рукой, я вдохнул полной грудью прохладный океанский ветер. На возбужденной сетчатке отпечатался песок под ногами, какие-то близкие горы справа, раскинувшаяся до горизонта морская гладь и слабый прибой, лижущий широченную мокрую полосу песка — пляж. Щурясь заслезившимися глазами, я торопливо осмотрелся.

За спиной в некотором отдалении начинались сплошные заросли невысоких серебристых деревьев, переходившие резкой границей в черный, почти черный лес, густо облепивший гряду невысоких гор. Никаких сомнений — это Мау. На скалистом холме, слегка торчащем из черных стен, сверкал белизной уже знакомый шарик — модель храма. Такие мне уже доводилось видеть в своем путешествии в Угол. Слабый ветер, чистое небо с редкими облаками и никакого солнца. Вероятно, раннее утро и берег, на котором я застыл, ошарашенный, обращен на запад, укрывая меня от первых лучей восходящего светила тенью гор. Рядом никого. Голова ясная и чистая. Я не ощущал себя ни спящим, ни бредящим, после пережитого опыта нежданных путешествий был уверен — все это реально. Меня, похоже, снова перекинули — и на этот раз не спросив моего согласия. Хорошо хоть, что по всем признакам я на Мау, а не на Земле или еще неведомо где, и мне не придется по возвращении заново знакомиться со взрослым сыном или постаревшей женой. В груди шевельнулось беспокойство: один раз мне уже довелось потерять семью. Пришлось торопливо давить его — сначала надо разобраться, а эмоции потом.

Развернувшись спиной к океану, я всматривался в заросли неподалеку и длинный пустой пляж, убегавший вдаль за нависающие склоны. Остров, что ли?

Прибой как-то особенно протяжно вздохнул и зашипел, оставляя идеально выглаженный темный песок. Я обернулся и ошалело замер, потрясенный. Возникло полное ощущение, что морская гладь прогнулась широченной неглубокой впадиной, потемнела и так же не торопясь выгнулась пологим бугром непрозрачной воды. Я невольно попятился, ожидая появления из пучины грандиозного монстра, вроде Годзиллы. Что бы ни пряталось под водой — это должно было быть невероятно крупное существо — если, конечно, это вообще живой объект. Но бугор осел, породив длинную волну, далеко выкатившуюся на берег, так что она почти достала моих ног. Показалось, что море слегка закрутилось над неведомым созданием, и минуту спустя все утихло.

Я стоял, застывший соляным столбом, и таращился на пугающую прячущимися под ней монстрами поверхность моря, на которой безразлично перекатывались невысокие гребешки волн. Далекий горизонт сверкал золотистыми звездочками — солнце, видимо, выбралось достаточно высоко, тень острова лежала на воде, притворяясь живым телом, ждущим в засаде беспечного купальщика. Я ждал продолжения, но оно оказалось совсем не тем, на что я уже настроился.

Песок дернулся под ногами, и в глазах резко потемнело. Я не удержался и присел на колено, упершись рукой в землю. Последняя ощутила твердый камень брусчатки, теплый, пахнущий рекой воздух защекотал нос. Зрачки медленно расширились, и стало ясно — я вернулся туда, откуда меня выдернули.

— Илия! — позади раздался знакомый окрик Сама.

Поднявшись, я обернулся и обнаружил лишь темные силуэты — ослепшие глаза еще не успели перестроиться.

— Илья? — это уже голос Аны, и следом быстрое жесткое прикосновение.

— Э, э! Поосторожней там! — отозвался я, борясь с жарким отголоском искусства.

Мгновение спустя меня окружили. Ана вцепилась в мою руку, очевидно, собираясь скорее позволить кому бы то ни было оторвать ее, чем добровольно отпустить меня. Сам навис с другого бока, сопя и едва не рыча. В довершение пара незнакомцев, оттеснив любопытного знаменосца, сунулась вплотную, осветив меня светом магического фонаря.

— Пошли вон, — зашипела скелле, но незнакомцы ничуть не смутились.

— Извините, служба, — буркнул один пониже и, кося глазом на опасную скелле, обратился ко мне, правда, убрав свет: — Куда это вы подевались, уважаемый эль?

— Писать ходил. — Я прекрасно понимал, что ребята просто делают свое дело, но в данный момент был слишком переполнен произошедшим, чтобы вести себя адекватно.