Феникс для снежного дракона

— Мы были в замке, когда напали фениксы. Мой отец дружил с твоим, и мы как раз прилетели с визитом. Это был визит вежливости. Но мы задержались и прибыли поздним вечером. Я, Эйфин и наши отец с матерью. На следующее утро мы должны были чествовать маленькую шайранну. Тебя, Риона. Твой отец был счастлив и горд. Я помню, как он всем рассказывал, что ты самое прелестное дитя во всей Аллирии. Но нам не суждено было встретиться тогда. Той ночью нас с братом разбудил сильный шум. Отец ворвался в комнату с окровавленным мечом и сказал, что на замок напали. Он велел нам отправиться к черному входу в замок и лететь, что есть силы за помощью к другим шайрам. Мы так и не узнали, что случилось с нашей матерью. На все вопросы отец лишь подгонял нас, прокладывая дорогу с помощью меча. Той ночью меч моего отца досыта напился крови огненных птиц. — В мрачном голосе Эйгара была слышна гордость. — Я помню ту ночь, помню так отчетливо, будто это было вчера. Множество мертвых снежных, реки алой крови на полу, крики ужаса, несущиеся по коридорам замка… Это была бессмысленная бойня, — Эйгар покачал головой и замолчал, крепко сжав побелевшие губы. Его мраморный лоб прорезала глубокая морщина. Я со смесью ужаса и боли представляла, какая картина предстала его глазам в ту жуткую ночь. А ведь он был совсем юным, почти ребенок. Помолчав, Эйгар снова заговорил: — Когда мы почти достигли цели, нам преградил путь феникс Риваллон. Я лишь спустя много зим узнал его имя. Он и еще трое появились из дверей, что вели в кухонные помещения замка. Я запомнил кровавые следы ладоней на дверях в мерцании голубых камней светильников. И хотя у меня и Эйфина тоже были мечи, силы были явно не равны. Отец сказал, чтобы мы никогда не забывали о том, что мы драконы и, подтолкнув нас к боковому проходу, бросился на противников. Я рванулся, чтобы помочь отцу, но за меня цеплялся Эйфин. Он умолял улететь, говоря, что это не трусость, а благоразумие. В свои одиннадцать зим он мыслил как умудренный опытом снежный, я же в свои тринадцать был глупым гордецом.

— Желание защитить — это не глупость.

Эйгар дернул плечом.

— Я должен был защитить отца и Эйфина, а вместо этого… Я видел, как мой отец пал от руки Риваллона. Отец забрал с собой жизни других фениксов, но слишком ослаб от нанесенных ему ран. Риваллон перерезал моему отцу горло, — голос Эйгара чуть дрогнул. — Он вытирая кровь с лезвия меча, а кровь с него капала на пол. Мне кажется, я до сих пор слышу этот звук.

— Вам не удалось убежать?

— Когда Риваллон начал звать кого-нибудь из своих, чтобы пустить погоню по нашему следу, я словно очнулся и сдался на просьбы Эйфина бежать. Мы незамеченными проскользнули к выходу из замка и, приняв драконий облик, взмыли в небо. Но фениксов было много в ту ночь, слишком много. Сполохи огня бесновались вокруг замка, и казалось, что само небо льет на нас огненный дождь. Небо стало почти багровым от их мелькавших ярких перьев. Нам с братом не удалось далеко улететь, Риваллон лично организовал погоню. Он и еще несколько огненных птиц полетели следом. Гонка длилась долго, мы с братом сбились с пути, наказ отца, чтобы мы летели за помощью, был забыт, стертый одним желанием — выжить. Когда на востоке начало подниматься солнце, и небо окрасилось красным, сначала я даже не понял, что произошло. Мне казалось, что мы оторвались, когда надо мной пронесся огненный сполох, чуть задев мою спину, а Эйфин прикрыл меня своими крыльями. Я помню, как пламя лизнуло его голову и крылья, а потом он, перевоплотившись прямо в воздухе, начал камнем падать вниз.

— Шрам на твоей спине… — прошептала я, осененная догадкой.

— Той ночью должен был погибнуть я, — словно не слыша, продолжал Эйгар. — Я выжил, но не смог защитить отца, мать и брата.

— Ты был ребенком, — возразила я, пытаясь воззвать к благоразумию Эйгара и чувствуя его боль будто свою. Своими глазами наблюдать смерть семьи и понимать, что ничем не сможешь помочь — что может быть ужасней? — Не нужно брать на себя больше, чем можешь вынести.

Эйгар покачал головой, отметая мои доводы.

— Ты спрашивала около святилища, любил ли меня кто-то. Помнишь? — Я кивнула. — Любил. Эйфин любил меня, любил настолько сильно, что пожертвовал собой, а ведь он был младше меня. Той ночью, видя, как горит замок снежных, держа на руках обгоревшее тело брата, я поклялся, что отомщу всей стае фениксов. Они принесут кровавую жертву, чтобы все снежные были отомщены и спокойно спали в толще вековых льдов.

Слушая рассказ Эйгара, я так сильно прикусила губу, что почувствовала во рту вкус крови. А еще меня бил озноб. Я будто сама видела красное от крыльев фениксов небо, слышала крики умирающих и вдыхала стальной запах крови, обволакивающий подобно густому туману. Я сильнее запахнулась в плащ.

— Сегодня ты убил того самого феникса? — справившись со своим голосом, спросила я.

Эйгар кивнул.