Феникс и зеркало

— Ваши хозяева на время отдали вас мне, — сказал Вергилий, — но заплачу я вам за эту работу вдвойне. Для вас устроена специальная комната, полагаю, там вы найдете все, что вам понадобится. Там есть лавки, скамейки, шлифовальные колеса и круги, вода и мыло, мази, абразивы, полировальная паста, круглый и плоский полировальные камни, воловья кожа и мягчайшая кожа, порошок окиси железа и слабое пиво, опилки и уксус…

— А бычья желчь, мастер?

— Нет, Лионель, эта работа настолько тонка, что мы не станем рисковать, употребляя такие сильные средства.

— Ничего, — молвил Исакко, — для начала сгодится и уксус, а потом будем использовать пиво. А тут есть небольшой огонь и горшки с ручками, мастер?

— Все есть. Но теперь мы еще не готовы начать полировку основных частей, так что используйте время на то, чтобы освоиться с обстановкой. Мы переставим и изменим все, что вы пожелаете. Впрочем, вы можете начать с менее значительных деталей, которые уже готовы, — так, чтобы размять руки. Никаких дальнейших указаний давать вам я не буду, кроме одного, но это очень важно. Дверь в ваше помещение будет, открываться, только изнутри, и открыть ее вы можете лишь тогда, когда бронза будет надежно укрыта. Тут, кроме того, есть отсек с различными бытовыми службами, во время работы с бронзой дверь туда должна быть закрыта. И еще — полировать будете, стоя сзади зеркала. Следить за вами никто не будет. Я полностью полагаюсь на вас.

Оба полировщика кивнули. Сначала они перемещались по комнате осторожно, но постепенно движения их становились все уверенней, и вскоре они ходили по ней без малейших затруднений. И тогда, в час и минуту, когда Луна переходила из знака Скорпиона в знак Стрельца, обе половины зеркала и прочие мелкие предметы, изготовленные из той превосходнейшей бронзы, что осталась в желобках, через которые металл заливался в формы, — все тщательнейшим образом укрытое от человеческих взоров — были доставлены двум слепым полировщикам. Двери затворились… Там, внутри этой изолированной от света комнаты, мутная поверхность зеркала постепенно станет гладкой, отражающей, но не отразит ничего. А если, ненароком, в ней что и отразится, то не отыщется человеческих глаз, которые бы увидели это. И потом, по окончании работы, на зеркало будет надета крышка и установлены на место все щеколды и застежки. И тогда, вновь тщательно упакованное и обернутое в ткань, оно войдет в мир.

Вергилий обвязал короб шелковыми нитями, связанными сложными узелками, — подобно тому, как он поступал, обращаясь с мандрагором.

— А ну-ка, дерни, — предложил он Клеменсу, — проверь силушку.

Алхимик покачал головой:

— Нет уж, спасибо. Я алхимик, а не маг… Да, кстати, хотел показать, раньше, кажется, этого листа не было в той копии трактата о китайской бронзе, что я переписал для тебя. Этот лист я нашел только прошлой ночью в своей библиотеке. Вот, послушай:

«Описание зеркала:

Круглое, круглое зрячее зеркало,

Чистое, ясное, видящее далеко.

Феникс глядится в него и танцует,

С собой, отраженным, танцует.

Там, внутри рамы, цветущее дерево,

Сияет танцующий лунным светом,

Таким он и явится ей, прекраснейшей, ей».

Прелестно, не правда ли? Только хотел бы я знать, что все это значит… Ну да ладно. У меня полно дел и дома, тем не менее я буду неподалеку от тебя, когда заявится наша дама за заказом, хотя бы сам батюшка Везувий подавал мне знаки и грозил карой.

Снова феникс, снова он! На дворе была ночь, и Вергилий вышел на балкон, размышляя о том, какое из высказываний старой Аллегры могло оказаться тут уместным. Впрочем, и на этот раз она не была молчаливой: загоняя своих питомцев в хибарку, она полуобернулась и изрекла: «На море, господин, волны застынут навечно, когда ты, повстречаешься с нею». Мда, пифия из Дельф наверняка бы гордилась подобным… Вергилий пытался повернуть дело и так и этак, желая извлечь из сказанного хотя какой-то смысл, однако так и не смог соотнести эти слова с фениксом.