Феникс – птица угорелая

– Не надо притворяться. На работу она пришла устраиваться! Бомжиха! Из тебя хорошая актриса получилась бы. Мне знающие люди сказали, что ты приехала вместе с полицейским и еще одним типом из Москвы. А теперь еще разговоры об убийстве. Ведь вы именно по этому поводу сюда и приехали. Вы с ней, девочки, разоткровенничались, а она всего лишь хотела добыть какую-нибудь информацию! – продолжала жестко говорить Олеся Дмитриевна.

– Это правда? – спросила Вероника и отступила от Яны на шаг.

– Я не хотела ничего плохого. Если будете бить, я буду кричать, – сразу же предупредила Цветкова.

– Вот крыса, – прошипела Галина. – С ума сойти что делается. Получается, я с ментом всю ночь пила и душу изливала!

– Я не мент! Я на самом деле врач! – быстро заговорила Яна. – Да, я приехала с полицейскими. Они мои друзья. А до того, что девушку убили, никому и дела нет? Это преступление что, расследовать не надо? – спросила она.

– Так ты думаешь, это мы ее убили, что ли? – удивилась Вероника.

– Хуже некуда, когда расследованием занимается дилетант, – задумалась Олеся Дмитриевна.

– Но полиции неизвестно, что убитая девушка была у вас в хозяйстве. Почему вы скрыли этот факт? – Яна неожиданно для себя перешла в наступление.

– А нас никто и не спрашивал, – пожала плечами Олеся Дмитриевна. – И потом, что значит – была здесь? Ну приходила устраиваться на работу, я ее выгнала. Вот и все!

– Вероника, а откуда ты знаешь, что убили именно эту девушку? – спросила Яна.

– Можешь ей не отвечать. Она здесь никто! Самозванка! – сказала, точно плюнула, Олеся Дмитриевна.

– А мне скрывать нечего! По местному телевидению показывали фотографию убитой девушки и просили дать по ней информацию, – ответила Вероника.

– Вот! И что же вы не дали информацию-то? – обратилась Яна к агроному.

– Какую? Я даже имени ее не знаю, она для меня такая же неизвестная, как и для полиции, – логично отметила Олеся Дмитриевна. – Документов у нее не было.

– А почему вы не взяли ее на работу? – спросила Яна.

– От девочки пахло травкой… да что там говорить – марихуаной! Уж я-то разбираюсь в этом. Не хватало мне еще наркоманки в хозяйстве! – ответила Олеся Дмитриевна. – А когда я ей отказала, так она показала себя во всей красе. Я еще подумала: хорошо, что не взяла ее. Ну, ты все узнала, что хотела? – обратилась Олеся Дмитриевна к Яне. – А то сейчас еще одно убийство произойдет.

Яна внимательно посмотрела на ее обветренное лицо.

– Я хотела сказать, что если возьму тебя на работу в поле, под палящими лучами солнца, с твоим-то ожогами, то тебе не выжить.

Яна поняла, что Олеся Дмитриевна шутит, и с облегчением выдохнула.

– А своим друзьям передай, пусть приходят и задают любые вопросы. Отвечу. Только в конце дня, потому что мне работать надо! А теперь уходи.

– С ума сойти! Одна сбежала, другая крысой оказалась, – не успокаивалась Галина. – Вероника, получается, мы тут с тобой вдвоем остались.

– Кто сбежал? – напряглась Олеся Дмитриевна.

– Машка. Вот записку оставила, – и Вероника протянула начальнице лист бумаги.

– А может, она и есть маньячка? – смеясь, посмотрела на Яну Олеся Дмитриевна. – Поняла, что к ней подбираются, и рванула?

– Не смешно, – ответила Яна, глядя агрономше прямо в глаза. – Из всех, с кем я здесь познакомилась, мне больше всего подозрительной кажетесь вы.

– Вот и дождалась! Класс! Работала, работала всю жизнь… и стала маньячкой! – всплеснула руками Олеся Дмитриевна. – И какой у меня мотив? Самолюбие не выдержало, и я решила ее замочить. Так?

– Да Олеся Дмитриевна самый справедливый и трудолюбивый человек на свете! Не смей на нее тянуть! – заступилась Галина. – И Машка, конечно, не виновата. Кишка у нее тонка.

– Зато у тебя кишка не тонка! – Яна поняла, что пора вступить в конфликт и с Галей.

– А у меня какой мотив? Я этой девчонки вообще не видела.

– А ты за что сидела? – спросила Цветкова.

– Разбой… и что? Я свое отсидела и больше ни-ни. Молодая была и горячая! А еще у меня было обостренное чувство справедливости. Я, если что, и сейчас могу вмазать за своих!

– Галя, держи себя в руках, – взяла ее за плечо Олеся Дмитриевна. – Яна сейчас уже уходит, если, конечно, это ее настоящее имя.

– Имя настоящее. Хуже всего то, что мотив известен только самому маньяку. Нормальный человек логики в его поведении может и не найти.

– Понятно, мы все под подозрением, – кивнула Олеся Дмитриевна. – Еще вопросы? Может, у тебя и ордер имеется на наш арест?

– Я еще раз повторяю, что не служу в полиции, а здесь нахожусь только потому, что вы меня приняли на работу. И жалуйтесь кому хотите!

Яна гордо подняла голову и прошествовала на выход. Выйдя из барака, она споткнулась и оказалась на земле.

– Черт!

Женщины выбежали из барака на ее крик.

Перед дверью валялась большая корзинка, о которую и споткнулась Цветкова, а все ее содержимое рассыпалось по земле. Это были нарезанные каким-то причудливым способом фрукты и ягоды. Яблоки выглядели как маленькие арбузы, груши напоминали ананасы, а крупная клубника представляла собой мини-сердечки.