Феникс сапиенс

Время захоронения Праотца точно установлено по кольцам земноморской сосны, из которой была сделана крепь склепа. Линейка колец александрийских сосен протянута аж на 7 тысяч лет назад! Дата захоронения — 2134 год до Земноморской Хартии. Праматерь, судя по дополнительным деревянным подпоркам, захоронена несколькими годами позже, возраст Праотца в момент смерти — 65–70 лет, Праматери — 70–75: настоящие патриархи по тем временам. Кроме останков, в склепе лежал ребристый железный прут метр с лишним длиной, судя по всему, изначально его держала правая рука Праотца. На его груди лежал кожаный мешочек, в нем находилось донышко от стеклянной бутылки емкостью 0,75 литра. На поясе — сильно ношеный кожаный ремень и остатки дубленой туники. На ногах — великолепные сандалии с толстыми подошвами — хоть бери и надевай. На обоих сохранились остатки тканой одежды. Самая трогательная особенность захоронения — позы скелетов: Праотец лежит на спине, Праматерь — слева на боку, обнимая Праотца, прижавшись лбом к виску, положив колено на его бедро. Видимо, она завещала похоронить себя именно так.

— Слушай, они и правда чем-то похожи на нас. Ведь это наша любимая поза перед сном, вот так.

Мана обняла Сэнка точно так же — подняв колено, прижавшись лбом к виску, для чего ей пришлось встать на носок правой ноги.

— Ведь так, обнявшись, можно лежать сколько угодно, будто в другое пространство попадаешь, правда?!

— Правда. Только здесь люди, неудобно.

— Да ладно, люди. Они, эти люди, такие же, как мы, — Мана перешла на шепот. — Вон, оглянись, за нами молодая пара стоит в той же позе, видимо, с нас пример взяли. Слушай, а ведь когда первая находка костей, возвестившая о появлении нового человечества, — пара в ласковых объятиях, а не череп, пробитый топором врага, у этого человечества есть шанс, как считаешь?

— Ты у меня умница, надо же так подметить! Я еще вот что думаю: этому парню пришлось принять решение того же сорта, что и мне: бросить привычную жизнь и вырваться на свободу. Я подозреваю, что они ушли из племени. Ему было трудней, гораздо трудней: уйти насовсем с горсткой близких, бросить все, уйти в полную неизвестность. У нас — карты, знания, оборудование. У них — только надежда, надежда, что река не подведет и выведет, что неведомые чудовища обойдут стороной. Наш ареал — земной шар, их — пятачок в глубинах Африки. Прародитель хоть и ниже меня ростом, на самом деле сильнее и крепче.

— Ну, думаю, явись ты на свет в глубине Африки, все бы произошло ровно так же. Знаю я тебя. Ну и я бы за тобой потащилась — куда деваться. Ты учти, что и стимул там был сильней — пустой нехоженый мир. А тут — всего лишь интересный ледник и надежда на сенсационные находки.

— Ты мне льстишь. Я вот о чем подумал. Ты не замечала за собой такой причуды: мысленно общаться с каким-то дорогим тебе умершим человеком, будто ты ему объясняешь, как все стало после него, приглашаешь посмотреть на мир через свои глаза, чтобы он порадовался?

— Еще как замечала! Я так частенько общаюсь с отцом с тех пор, как он умер. Рассказываю про его внуков, про своих подопечных детей.

— Знаешь, я возьму с собой в своей голове этого парня как еще одного члена команды, родственного духом. Его облик сложится сам собой. Будет воображаемый помощник капитана. Он, небось, мечтал бы о том, чтобы кто-то помог ему проложить путь еще дальше на север. Буду ему все мысленно рассказывать и объяснять. Я же его прямой далекий потомок!

— А как же его жена? Тогда я беру ее с собой в своей голове! Будет еще один член команды — воображаемый сменный врач. Я ведь тоже ее прямой потомок!

Дават Харонг пришел в шесть часов тридцать секунд. Еще тридцать секунд заняли приветствия. Длинный стол был накрыт современной картой Европы и Земноморья. Стим склонился над Верхним морем, Крамб измерял проливы между Нижним, Промежуточным и Зе́мным морями, Сэнк сидел неподалеку в кресле, ­изучая географический справочник. Остальные хлопотали на кухне, весело болтая по ходу дела.

— Ну как, проложили маршрут? Показывай.

— Тут более-менее очевидно. Посудина у нас речная, плоскодонная. Значит, придется ползти вдоль побережья, чтобы успеть спрятаться в ближайшую гавань при штормовом прогнозе. Приличные гавани идут не реже, чем через шесть часов хода, так что вряд ли потонем. Огибаем Зе́мное море с востока, потом вдоль Малой Азии на запад, вдоль нее же на север к проливам. По проливам и Промежуточному морю идем в Нижнее, оно же бывшее Черное.

— Какая скорость течения в проливах? Там же перепад 20 метров до Нижнего моря.