Феникс сапиенс

В сокровенном заливчике и на домашней поляне все осталось по-прежнему: естественный скальный пирс, песочек, сосенки, елки, трава, пушица. Дальше в распадке — чуть перезревшая морошка, чуть недозревшая брусника, иван-чай, багульник. Кана сразу же отправилась на поиски своего тайника, Мана с Лемой и Колой отправились по ягоды, Стим поскакал на ближайшую гряду, остальные задремали на песке, как в такой же погожий теплый день двадцать лет назад.

Когда Алека наполовину проснулась, она посмотрела на южный косогор — Глони на нем не было. Подбежала Кана с пакетом: «Смотри, нашла свой тайник». «Ты чего это такая большая?» — попыталась сквозь сон спросить Алека, но проснулась окончательно.

— Смотри, все мои сокровища: ничего не пропало, только гвозди заржавели! Я запомнила ту сосенку: она выросла, но и я выросла. И камень на месте, и ямка под ним. Вот шишки, высохшие ягоды, эти гайки, шайбы и гвозди я своровала на корабле. А вот клок шерсти Глони. Надо же, все в целости и сохранности! Все как прежде, и небо, и запахи! Только немного не так волшебно, как тогда.

Алека заморгала и вытерла накатившие слезы. Вернулись Мана с Лемой и Колой, принесли морошки. Сэнк, Крамб и Инзор, дремавшие на спине, повернулись на левый бок, Сэнк открыл глаза и приподнял голову, подперев ее рукой.

— Что, Сэнк, так удивленно глядишь? — спросила Мана. — Размышляешь, куда делись эти двадцать лет?

— Размышляю.

И правда, куда? Пожалуй, только Кана с Лемой и олицетворяют пролетевшие годы своей метаморфозой. Да еще небольшая боль в спине и лишние килограммы напоминают о канувших десятилетиях. С Маны все как с гуся вода — что сорок шесть, что шестьдесят шесть. Кола совсем чуть-чуть раздалась в бедрах, а Алека как была долговязой попрыгуньей, так и состарится такой же. Крамб стал чуть амбалистей, а Инзор жилистей, Стим вырос во всех отношениях и заматерел. В общем, старая семейная команда в порядке, разве что глава чуть поизносился. Надо бы еще тряхнуть стариной. А Кана с Лемой — молодцы! Не скажешь, что красавицы, но когда смотришь, трудно оторваться. С огоньком! Мощное пополнение, спасибо Мане. Жаль, что во времена детства Колы и Инзора ее талант воспитателя не достиг той степени гениальности. Стим, пожалуй, получился сам по себе, а эти, как ни крути, — произведение Маны. И вот, похоже, пришло их время, подошла их очередь сказать свое слово. Вот тогда-то мы и тряхнем стариной. А морошка вкусная, хоть и чуть перезревшая. Почти двадцать лет не пробовал. И прелой брусники не пробовал, да ее и нет сейчас — ради нее весной надо пастись по грядам.

— Ну что, подъем?! — Сэнк встал и огляделся. — Предлагаю прогуляться по нашему любимому маршруту, хотя бы до перевала. Заодно и поговорим о дальнейшем. Стим, пойдем! — Сэнк закричал что есть силы и помахал рукой Стиму, сидящему на холме.

С перевала ледник уже не просматривался — ретировался и истончал, скрылся за соседней грядой. А кривая обветренная сосенка почти не изменилась за двадцать лет: ей, трехметровой, с ветвями, протянутыми на север как рваные полотнища, развевающиеся на флагштоке, было уже лет пятьдесят.

— Давайте посидим здесь, — предложил Сэнк, — как тогда.

Кана с Лемой, как тогда, залезли на розовый здоровенный валун, хотя уже с трудом уместились на его верхушке, остальные расселись на небольших камнях полукругом с видом на залив.

— Красота! — сказала Мана. — Давайте помолчим немного, полюбуемся. А потом можно и поговорить о дальнейшем.

— По-моему, никто из нас не был в Экваториальной Африке! — начал Сэнк минут через пять. — А ведь где-то там, согласно Кане, должен быть след Прародителей. Чутье мне подсказывает, что если мы с толком подойдем к делу, можем его найти. Кана, как ускорить секвенирование генетического материала этой соломы из сандалий?

— Надо заключение от спецов по секвенированию (Кана кивнула в сторону Лемы), что такой анализ возможен и способен определить виды растений.

— Я слишком мелкая сошка. Могу написать текст, но подписать должны высокие начальники, а им толчок нужен от какой-нибудь знаменитости (Лема кивнула в сторону Сэнка).

— Ну, Сэнк, — сказала Мана, — придется тебе тряхнуть своими регалиями.

— Да хоть чем могу тряхнуть ради такого дела! И ради Африки! А когда будет сделано, кто со мной в Африку на поиски следов Праотца?

— Я! — отозвался Стим.

— Ну как же я отпущу тебя одного? — ответила Мана.

— Неужели ты думаешь, что я, нашедшая биоматериалы, откажусь ехать?

— Неужели ты думаешь, что я, поработав над чтением генома, не поеду со Стимом?

— Я поеду, если не будет напряга с «Марсианкой».

— Крамб, ты нам позарез нужен, подвинем сроки если что.

— Опять антисанитария! Ну хоть пообщаюсь наконец с мужем.

— Служу авантюристам! — отрапортовал Инзор, вытянувшись и подняв правую руку.