Феникс сапиенс

— Тихо, тихо. Ты умный, умный, но помолчи пока… Ну вот, я так и думал… Нашли уютный кусочек мира и разомлели… Зачем мы ушли из своей долины?! Она ведь тоже уютный уголок. Мы идем не на поиск новой укромной обители — нам не нужен уголок, нам нужен мир! Только-только он начал открываться нам. Только-только мы увидели перемены — новые деревья, новых зверей, перемены в небе… И сразу хотите остановиться! Не стыдно? Знайте, что желание Приемыша сильней вашего желания. Его устами говорит голос крови древних предков. В его глазах горит огонь их костров. Вашими устами говорит обыкновенная усталость. Ваши глаза подернуты сонной мутью. Плывем дальше! Плывем до тех пор, пока нас ведет река. А когда она приведет нас куда-то, мы сразу поймем. И еще. В мире есть одна великая тайна. Она сродни вчерашней сказке о ветре, и мы должны ее разгадать. Я один знаю про эту тайну, придет время — расскажу, но пока рано. Плывем! Поднимайте свои отяжелевшие задницы!

Камнебой с Остроглазом оттолкнули шестами тяжелый плот и взялись за весла. Вдруг на берегу появилась вчерашняя стая. Звери не виляли хвостами, как вчера вечером, просто сидели и смотрели, пока не скрылись из виду.

— Они пришли проводить нас, им грустно, что мы уплываем, — нарушила молчание Запевала, — и мне грустно расставаться с ними. Надеюсь, мы еще встретим их собратьев.

3. Большой Курзыц

Через два дня пути после бурной стоянки впереди показалось что-то странное — гряда, идущая поперек речной долины через пойму. В середине гряда разделялась широким проемом, куда и втекала река. А справа перед грядой выступали огромные ровные утесы. Они расположились на одинаковых расстояниях друг от друга, как зубы чудовища, а между ними — глубокие тени, будто ворота во тьму. Только зубы торчали изумительно ровно — выщербленные, местами обломленные, но шли друг за другом, будто их тщательно выстраивал некий великан. Между двумя из них сверху лежала перемычка. Приемыш с его зрением первый увидел утесы и осо­знал, что что-то с ними не так:

— Смотрите, какие скалы! Таких скал не бывает, но я их вижу!

— Постой-постой, — пробормотал Камнебой, — это мне что-то напоминает. Как там в легенде: «То, что не может быть сотворено ни человеком, ни природой…»

— Курзыц! — воскликнул Остроглаз. — Не смотреть! Там курзыц, все лицом вниз! Закрыть лицо руками!

Женщины сели, уткнув головы в колени, малышки испугались и заплакали, уткнувшись в спину Мамаши. Камнебой с Землеведом переглянулись, а Приемыш смотрел как зачарованный и бормотал:

— Курзыц, вот он какой, огромный и красивый. То, чего не бывает… Наконец я его увидел, увидел!

— Пристаем к левому берегу, — скомандовал Землевед.

Камнебой с Остроглазом встали на весла, Землевед — на рулевое весло, женщины уставились в настил плота, прикрыв руками лицо — только бы не видеть страшные зубы. Гребли неистово, но тяжелый плот реагировал медленно и неохотно — пока он двигался к левому берегу, течение снесло путешественников на две тысячи шагов. До гряды осталась еще тысяча. Впереди явно слышался тяжелый шум несущейся бешеной воды. Женщины первыми бросились на берег и упали ниц во влажный ил. Прыгулька с Веселькой оправились от испуга и, как обычно, радостно запрыгали, с удивлением глядя на поверженных мамок. Землевед с Камнебоем спокойно зачалили плот.

— Боитесь… Курзыц увидели… Да встаньте же из грязи! — вскричал Землевед. — Ему нет дела до вас. Все его боятся, хотя раньше никто не видел. А я видел! Хоть и не такой огромный, но страшнее. Не верьте глупым сказкам! Вставайте, я расскажу вам, что видел.

Женщины сели на корточки, все расположились лицом к Землеведу, затылком к жутким утесам.

— Сядьте лучше! Мамаша, сядь на этот камень и посади малышек на колени, чтобы не скакали. Я хочу, чтобы все выслушали внимательно. Что, по-вашему, у меня в нашейном мешочке?

— Палец деда?

— Клок волос бабушки?

— Горсть родной земли?

— Шило?

— Нет, это не шило, — ответил Землевед, снял мешочек, развязал его и достал зеленый прозрачный кружок. — Смотрите!

— Курзыц! — воскликнул Остроглаз и отскочил.

— Курзыц… — обреченно прошептала Мамаша, снова закрыв глаза руками.

— Курзыц, курзыц! — радостно закричал Приемыш. — Дай подержать! Ой, тут какие-то знаки!

— Сможет ли человек сделать такое, будь он хоть трижды Камнебоем? Есть ли в природе такой прозрачный камень? Могла ли природа сотворить такое?! А что тут за тайные знаки, кто-нибудь знает ответ?! Я видел похожие знаки на скале на подъеме к горе предков, но никому не говорил про них. Чьи знаки, кто их высек? Я ношу этот курзыц на шее уже два года и, как видите, здоров и ничем не одержим.

— Отец, ты одержим далекими странствиями, — возразил Остроглаз.

— Не одержим, а привержен. Так что все страшные сказки про курзыц — козлиное дерьмо. Нет в нем ничего страшного. В нем есть тайна, и эта тайна куда глубже и важней страшных сказок. И мы ее должны разгадать.

— У тебя есть хоть какие-то догадки? — спросил Камнебой.