Фенёк

— Что ты заладила, «Сергей Павлович, Сергей Павлович», сейчас и спросим, что он скажет. Серё-ожа, выходи, давай, — громко, под «ой» Ксюши.

Сергей появился в дверях, застёгивая на ходу рубашку.

— Что ты орёшь, как баньши.

— Да, вот. Хотим знать, что ты скажешь.

— Что скажу… что скажу… — смотря на красные пятна на шее Ксюши, — скажу, что полностью согласен с твоими доводами, отпуск и снова в бой. — Он сел рядом с Ксюшей и обнял её. — Ты же не бросишь нас, Аксинья Владимировна?

Ксюша молчала, разглядывая поверхность ненового стола, помнящего ещё анекдоты про Брежнева.

— Интересно, что у вас тут происходит? — Марго бегала глазами от мужчины к женщине и выглядела удивлённой.

— Что у нас происходит? — Сергей нагловато посмотрел на Марго, зная, что то, чему она стала свидетелем, опознав в прихожей вещи Сергея, останется между ними. Потом перевёл взгляд на Ксюшу, смотря, как она прячет лицо в волосах, явно неуютно себя ощущая. На зацелованные им губы, так, что кажутся немного воспалёнными, на полупрозрачные веснушки, на волосы, лёгкой вуалью закрывающие шею.

— Любовь у нас, — вдруг сказал, подмигивая в удивлённую зелень глаз, в которой переливалась янтарная крошка.

— Уффф, — раздалось тихое Ксюшино вместе с:

— Оооооооооо, — смеющееся от Марго. — Не залюбитесь только. Так что, Ксюша, остаёшься, раз уж тут такое дело?

— Я не знаю.

— Нечего тут знать, остаёшься, — отрезал Сергей, — в гордость потом поиграем, люблю ролевые игры, — нагло улыбнулся, — а пока оформишь отпуск и вернёшься на рабочее место.

— Хм…

— Вот и договорились, — Марго хлопнула себя по коленям, вставая, — Серёжа, можно тебя на минуточку, производственный процесс.

Сергей вышел на лестничную площадку, захватив сигареты.

— Серёжа, ты идиот?

— Чего? С немцами рабочая ситуация, всё улажено.

— Какие немцы? Не заговаривай мне зубы. Зачем ты связался с этой Ксюшей… у тебя семья, Серёжа. И это не пустой звук, они все на тебе держатся. Дети, Юлька ещё маленькая, да и у Ильи возраст сложный, Марина, отец, даже тёща! Все живут, потому что у тебя голова на плечах. Была, похоже.

— Матерь пресвятая богородица, ты первый раз меня с бабами застаёшь? Сама давно в святоши записалась? Они тебя переманили печеньками, признавайся, — хихикая, немного отталкивающе.

— Поступай, как знаешь, не маленький уже, но головой думай! Думай, Серёжа! Не смей не думать.

— Да думаю я, что завелась-то?!

— Вижу я, как ты думаешь… горе луковое, — и нажала кнопку лифта. В раздражении.

На кухне сидела притихшая Ксюша.

— Что теперь будет?

— О чём ты?

— Нуууу…

— Фенёк, посмотри-ка на меня? — он поднял пальцами островатый подбородок девушки, — ничего не будет. Ты же знаешь, какой я, думаешь, для Марго это секрет? Мы знакомы всю мою жизнь.

— Ей не понравилось.

— Формально в этом нет ничего приглядного. Я — женатый мужик, сижу тут с тобой. В квартире, можно сказать, пахнет сексом… ей и не должно это нравиться. Но это нравится мне… а тебе?

— И мне, — тихо, — чем же мне заняться в отпуске?

— С Костиком помирись, ты же собиралась, — смотря испытующе на округлившиеся глаза Ксюши.

— Может, и помирюсь, — зло.

— Тогда я тебя точно уволю.

— С террористами не ведём переговоры, мы их мочим в сортире, — она бросила кухонное полотенце в лицо Сергею и, смеясь, ушла в комнату.

— Это я террорист? — якобы негодуя.

— Ты, естественно.

— Иди сюда, маленькая засранка. — Он резко дёрнул Ксюшу, так, что она чувствительно упала в ещё смятую постель, сжал попку, быстро приспуская штаны пижамы, не давая Ксюше дёрнуться или увернуться. Его пугало и одновременно завораживало то, какой худенькой была девушка. Ключичные впадины, и острые плечи, совсем небольшое количество веснушек — Сергей подумал, что зимой кожа Ксюши и вовсе кипенная, — и стремительная пульсация сердца, почти видимая, которую он ощутил, прижимая к себе девушку. — Не сопротивляйся, Фенек, давай всё сделаем, красиво…

Осторожно отпустил и медленно снял кофту с меховыми овцами и штаны в жутковатую розовую клетку. Он уже и не смог бы вспомнить, когда последний раз настолько наслаждался близостью, а не сексом, с женщиной, запретив себе думать о последствиях или завтрашнем дне. Этим днём он млел от поцелуев Ксюши, от запаха, стонов и крепкого словца, слетавшего из уст девушки в особо волнительные моменты.

Его словно перенесли лет на десять, а то и пятнадцать назад. Жаль, что это невозможно, что Земля продолжает свой бег, гравитационное поле по-прежнему давит, а дела ждут.

К вечеру Сергей сел за руль, предварительно тщательно проверив свою одежду на предмет губной помады или слишком очевидного запах парфюма, и поехал домой, где сидела обеспокоенная Мария Антоновна.

— Ох, а я уже дёргаться начала, куда пропал.

— Да что со мной случится-то, рейс задержали, устал, как собака. Есть чего-нибудь поесть?

— Вот, Мариночка приготовила, я там добавила ещё вермишельки… получилось не так, как ты любишь, но уж сильно она пересолила… как не чувствует.

— Может, и не чувствует, — Сергей сам положил себе в тарелку и без аппетита ел. Молча.

— Лечение ведь не помогло? Серёжа?

Он молчал, подбирая слова.