Феномен Александра Невского. Русь XIII века между Западом и Востоком

Однако татарские чиновники, видя расходившихся горожан, в самом деле несколько испугались. Не до такой степени, конечно, чтобы покинуть город, но вполне достаточной, чтобы попросить князя об усилении охраны. Князь просьбу уважил: повелел сыну посадничему и детям боярским стеречь резиденцию ханских чиновников по ночам. Меж тем амплитуда народных волнений продолжала увеличиваться. Городская чернь призывала умереть честно «за святую Софью и за домы ангельскыя». На вече возник спор: «Вятшии велятся яти меншимъ ло числу». В общем, новгородцы едва не подрались. Однако, в конечном итоге, после бурного выяснения отношений, Бог их от кровопролития уберег. Новгородский летописец описывает и яростный гнев горожан, и трепет ордынских чиновников. Его можно понять: ситуация была тяжелой, нужно было хоть как-то показать, что решение о сдаче было выстрадано людьми. Однако сухой итог заключался в том, что новгородцам пришлось подчиниться. И ханские чиновники покинули город не раньше, чем получили то, за чем приехали. Причем книжник возлагал ответственность за подчинение не на всех горожан, а на знать: «И бысть заутра, съеха князь с Городища, и оканьнии Татарове с нимь; и злыхъ светомь яшася по число: творяху бо бояре собе легко, а меншимъ зло».

Надо сказать, ханские чиновники приезжали не за самой данью, а именно за «числом» – они должны были провести перепись населения для выяснения итоговой суммы. Одновременно это был символический акт, показывающий власть считающих над считаемыми. Летописец изображает его как настоящую трагедию: «И почаша ездити оканьнии по улицамъ, пишюче домы христьяньскыя: зане навелъ богъ за грехы наша ис пустыня звери дивияя ясти силныхъ плъти и пити кровь боярьскую; и отъехаша оканьнии, вземше число»[221].

Дело было сделано. Александр покинул Новгород, посадив вместо проштрафившегося Василия другого своего сына – Дмитрия. Дмитрий освоился довольно быстро. И уже через год возглавил большой поход на город Юрьев. Поход завершился удачно. Молодой князь справился «на отлично».

Князь Александр, оставив ратные подвиги новому поколению, взял на себя тяжелую работу по урегулированию отношений с Ордой: «Того же лета поиде князь Олександръ в Татары, и удержа и Берка, не пустя в Русь; и зимова в Татарехъ, и разболеся».

Смерть Александр принял, защищая Русь от очередной напасти, исходившей из Орды. По всей империи Чингизидов шла активная борьба за власть. Для борьбы нужно было не только золото, но и воины, которых монгольские власти требовали, в том числе и от Руси: «Бе же тогда нужда велика от иноплеменникъ, и гоняхут христианъ, веляще с собою воиньствовати. Князь же великый Александръ поиде к цареви, дабы отмолити людии от беды тоя».

Глава 9 Смерть: до и после

«Отмолити люди от беды» Александру удалось. Однако поездка эта стала для него последней. Хан Берке, младший брат умершего уже к тому времени Батыя, задержал его у себя. Александру пришлось зазимовать «в Татарехъ». Там он разболелся. Возможно, причина болезни князя, которому едва исполнилось сорок лет, была та же, что свела в могилу его отца, – яд. Обратно он возвращался уже больным. До дома он так и не доехал. Почувствовав скорую смерть, он остановился в поволжском городе Городце, где и скончался, приняв перед смертью монашеский постриг.

Тело его было привезено во Владимир и положено в монастыре Рождества Богородицы. Согласно «Житию», погребение его сопровождалось чудом. В тот момент, когда Севастьян-эконом и Кирилл-митрополит хотели разжать его руку, чтобы вложить грамоту с разрешительной молитвой, он «акы живъ сущи, распростеръ руку свою и взят грамоту от рукы митрополита».

Князь был похоронен, однако приключения его на этом не завершились. Причем коснулись они не только исторической памяти о его деятельности, о чем было сказано выше, но и его тела. В знаменательном для истории России 1380 г. были обретены нетленные мощи и выставлены на поверхность в соборе.

В 1491 г. 23 мая во Владимире случился пожар, уничтоживший почти весь город. Никоновская летопись сообщает: «Згорел градъ Володимирь весь и съ посады; и церковь Пречистыя Рождество в монастыре внутри града выгоре, и тело князя великого Александра Невского згоре»[222].

Однако в парадном Лицевом своде, Степенной книге[223], а также в Синодальном списке Воскресенской летописи содержится иная история, озаглавленная: «Чюдо. О явлении на воздусе святаго и великого князя Александра Невскаго, и о пожаре Володимерскомъ», которая является, несомненно, поздней вставкой, сделанной, надо полагать, книжником из кружка митрополита Макария. Вероятно, автором этого пассажа является митрополит Афанасий – автор Степенной книги (по стилистике отрывок выбивается из летописного текста, но вполне органично смотрится в составе Степенной книги).