Феномен Локотской республики. Альтернатива советской власти?

Пригнали лошадей, которые паслись недалеко на лугу, запрягли в повозки, погрузили оружие, обмундирование, продовольствие. Запрягли лошадей и в «сорокапятки», в походные кухни. Все штабные документы батальона завернули в плащ-палатку и аккуратно уложили на повозку. Поручили их везти братьям Ивану и Леониду Ольшаниковым. Ездовыми стали также партизаны Прохор Семенов, Захар Пименов, Анатолий Захаренко, Золотков, Куриленко, Матвеев. Пленных конвоировал взвод Пукова.

– Давайте обстреляем из нее Богушевск! А потом взорвем, – подал идею подошедший Геннадий Пуков.

– Правильно, правильно! – подхватили партизаны.

– Молодчина, Геннадий! Ты гений! – похвалил Пукова Огиенко.

Партизаны развернули пушку и навели ее на Богушевск. Иван Рогов и Федор Гладченко поднесли снаряды. Алексей Николаевич Кудрявцев был артиллеристом. Больше среди партизан специалистов не оказалось. Нашлись, правда, добровольцы среди пленных «народников».

В это время старый воин, участник Гражданской войны пятидесятилетний автоматчик Петр Людвигович Малаховский обходил лагерь. Он любил во всем порядок. И сейчас ему хотелось ничего не забыть. Солнце уже клонилось к закату. Петр Людвигович по кустам отошел от своих боевых друзей метров на пятьдесят. Сзади неожиданно грохнул пушечный выстрел. Это Кудрявцев с Огиенко выпустили первый снаряд по Богушевску. По лагерю понеслось многоголосое «ура!». Малаховский невольно оглянулся. В кустах что-то промелькнуло.

– Стой! Стрелять буду! – вскинул автомат партизан.

И тут же над самым ухом его просвистела пуля. Малаховский в ответ дал автоматную очередь. Он отчетливо увидел голого «народника» с пистолетом в руке, который кинулся в куст, залег, выстрелил и, как змея, своим телом заскользил по траве, на которую уже садилась роса. Малаховский стал обходить беглеца. Он до того разволновался, что даже не слышал орудийные выстрелы, которые раз за разом раздавались сзади под громкое партизанское «ура!». «Только бы не ушел», – думал старый партизан, переползая от куста к кусту и ведя огонь из автомата одиночными выстрелами. Его противник быстро полз к бугорку, на котором рос ельник.

Петр Людвигович находился от бугорка в двадцати метрах, а «народнику» оставалось не более десяти. Только сейчас увидел Малаховский, что на бугорке не ельничек, а замаскированное пулеметное гнездо. Из-под еловых лапок холодным волчьим глазом смотрел станковый пулемет «максим». «Так вот куда он рвется», – сразу понял партизан замысел врага. Малаховский на секунду даже растерялся, почувствовал страх, но не за себя, а за своих товарищей. Обернулся назад и в полусотне метров увидел ликующих народных мстителей, сбившихся гурьбой около трофейной пушки, которая обстреливала Богушевск. Малаховского охватил ужас: «Сейчас по партизанам ударит пулемет».

– Нет, не пройдешь, гад! – закричал он и бросил по ползущему изменнику гранату.

Перелет. А «народник» уже у самой цели. Осталось метров пять до пулемета.

«Не спеши, не спеши, спокойно, партизан!» – уговаривал себя Малаховский, принимая удобное положение для стрельбы лежа. Перевел предохранитель автомата на очередь, взял на мушку предателя. Сейчас он, наверное, сделает прыжок.

«Народник» сжался в комок, прыгнул и на секунду повис в воздухе. Петр Людвигович нажал на спусковой крючок. Длинная очередь, как треск сухого валежника, разорвала вечерний воздух. «Народник» встал на ноги, вскинул руки к небу, выронил пистолет, зашатался и упал навзничь.

Партизаны услышали длинную автоматную очередь. На выстрелы кинулись взвод разведки Ивана Коваленко и с десяток бойцов Геннадия Пукова. Они нашли Петра Людвиговича Малаховского и в метре от пулемета лежал изрешеченный командир продажного батальона майор Гляков[111]. Вот где он оказался!

– Вот видите… Разве можно так?.. Ротозеи… – как бы извиняясь, говорил Малаховский.

– Спаситель наш! – кинулась к нему на шею и поцеловала помощник комиссара отярда по комсомолу Дуся Пахомова.

А пушка все грохотала и грохотала, посылая снаряд за снарядом по Богушевску. Много шума наделала орудийная пальба. Были недолеты, были перелеты, но были и попадания по станции, где разгружались фашистские танки и бронемашины, по складу продовольствия и по пустырю. Но главное – нагнали страху на фашистов. Они растерялись и ничего не могли понять. Фронт проходил восточнее Богушевска неблизко, а тут на тебе – обстрел ведется с запада.

– Шабаш! – резко опустив руку, крикнул Кудрявцев, отправив последний снаряд по вражескому гарнизону. – Теперь придется тебя, голубушку, взорвать, – похлопал он по казенной части пушки.

Взорвали орудие, подожгли недостроенный мост.