Феномен одиночества

– Месхиф! – в дверях появился улыбающийся Дакер, – Вы сегодня хорошо поработали. Держи.

Интендант передал мне в руки свёрток с робой, пакет с лепёшками, несколькими упаковками концентрированных витаминно-минеральных комплексов и небольшой браслет.

– Тут будет твоя зарплата, – ответил Дакер на мой вопросительный взгляд, – Надевай его на правую руку и старайся не потерять. Я добрый и начислил тебе, как помощнику газорезчика, а не стажёру.

– Спасибо.

Подошёл Карим и нажал на сенсор браслета, чтобы увидеть цифры.

– Смотри не избалуй его, – сказал он с сарказмом, – Тут хватит накупить еды на целый день!

– Еда для рабочих бесплатная! – огрызнулся Дакер и вышел, хлопнув дверью.

– Ага, – пробормотал бригадир, только впереди два выходных, а еду выдают только в будни…

3.13 Перед молитвой тут принято погрешить

После смены мне выделили место для сна и шкафчик под личные вещи. Я постоял рядом с ним, попробовал замок, но оставил открытым, как и некоторые другие рабочие, большинство из которых предстоящие выходные намеревалось остаться в бараке и просто спать.

От матраса и белья пахло антисептиком. Подушку пришлось импровизировать из ветоши, не прошло и пары секунд после её касания, как сознание провалилось в небытие. Кажется, я просыпался несколько раз, пил воду, отдающую ржавчиной, и снова засыпал.

– Месхиф? Месхиф! – кто-то тормошил за плечо. Мне поначалу показалось, что сон длился не больше минуты, но часы на браслете показывали утро следующего дня и оставалось всего несколько минут до того, как должен сработать установленный мной будильник, а Карим упорно продолжал будить, – Месхиф!

– Что-то случилось? – я вскочил, принимая встревоженный вид.

– Пойдём в город. Без солнечного света тут никто долго не протянет. Там купишь себе еды на сегодня и завтра. Только пошустрее собирайся – хочу успеть утреннюю молитву совершить в храме!

Я не стал заставлять себя ждать и уже скоро топтался у входа в барак, сжимая в руках паспорт. Названый брат осмотрел новенькую робу, сидящую на мне мешком, хлопнул по плечу и воскликнул:

– Один день отработал в городе, а уже не похож на деревенщину! – он громко рассмеялся, показывая желтоватые, но здоровые зубы, – Может быть уже через пару недель я возьму тебя в цех!

Оставалось только улыбаться, кивать и благодарить, и я был готов весь путь до поверхности рассыпаться комплиментами Кариму, но он остановил меня ощутимым тычком ладони в бок, как только мы оказались вдвоём.

– Я не знаю тебя, но мне нужен грамотный рабочий. А ещё мне жалко тебя и твой тейп. Но я тебя не знаю, – последние слова он произнёс раздельно, по буквам. Его глаза горели в темноте и казались чёрными сферами с маленькими светящимися точками.

– Хорошо, – я принял тон собеседника и прекратил лебезить, – А может мне стоило оставить своё имя целиком?

– Может быть… Только не в столице, – Карим проворно взбирался по вертикальной лестнице и говорил, не сбивая дыхание.

Снаружи было ещё темно. Охрана зевала, предвкушая скорую смену и явно не хотела возиться с вылезшими в выходной из-под земли рабочими. Пара крепких ребят вышли из укрытия и бегло взглянули на документы. Они и хотели было оставить нас в покое, но появился заспанный Идрис:

– О! Я вижу, тебе очень помогла моя защита! Ты хорошо устроился, а до сих пор не отблагодарил того, кто оказал тебе услугу!

Молодчики встрепенулись, почуяли добычу, заиграли своим оружием, но Карим только фыркнул:

– Какой же ты дурачок, сын свиньи и крысы! Ты хочешь получить награду за то, что один раз ткнул пальцем? Тебе платит за это руководство фабрики, – бригадир явно не в первый раз осаживал охрану и позволял себе говорить грубо, специально провоцируя конфликт, – А когда ты своими неуклюжими лапами в очередной раз сломаешь оружие, то кого будешь просить починить?

– Карим, ты уважаемый человек, а этот пришелец никто! Тебе прощаем многое, но ты сейчас с огнём играешь, – оружие с каждым словом медленно поднималось, пока не указало на наши животы.

– Он Ситдигер… – бригадир, не обращая внимания на угрозы, повернулся спиной к боевикам и двинулся дальше, махнув мне рукой.

Идрис с товарищами замер, они некоторое время провожали нас недобрым взглядом, но молчали.

– Я не могу объяснить это словами, но в лице человека есть вся его жизнь, – сказал Карим, когда мы отошли достаточно далеко, – И прошлая, и будущая. В тебе читается сила и что-то ещё… Словно внутри меня сидит кто-то и шепчет, мол помоги Месхифу!

Мир Даймода уважал силу и только её, и я в позах, едва заметных интонациях, манере движения демонстрировал, что не забитый крестьянин. Карим научился каким-то образом улавливать это, и влиять на него становилось с каждым часом легче.

– Отдал бы я ему свой заработок, не стоит наживать себе врагов…

– А в следующий раз? – Карим удивлённо посмотрел на меня, не понимая, как я вообще мог себе позволить такое произнести вслух.

– Можно по-разному отдавать, – спокойная и уверенная усмешка с оттенком затаённой ярости заставила моего спутника вздрогнуть и молча согласиться.