Феномен одиночества

Приближение десанта выдавало себя громким лязгом брони. Парни бежали. Секция забора из бетонных плит вдруг разлетелась мелкими осколками, и через рассеивающуюся пыль появились экзоскелеты. Я помахал им рукой, сопровождая жест радиосигналом своих имплантов. Солдаты сбавили темп и запросили у меня оперативную сводку. Должно быть со стороны это выглядело жутко: боевые машины и человек, измазанный в крови, с разорванной на груди кожей, из-под которой торчали сломанные кости, поблёскивая металлом, смотрели друг на друга и общались, не издавая звуков на технолингве (машинный код, прим. авт.), а сверху небо рвали куски орбитальных платформ. Захотелось нарисовать эту картину, вписать туда переглядывающихся со страхом и непониманием живых людей. Оставить потомкам свой взгляд на ужас творящегося безумия.

Блокада Виктории началась. Отныне планета будет объявлена собственностью народов Союза вместе со всем населением и предприятиями. В другое время я бы посчитал это хорошим исходом, но флот должно быть потерял множество кораблей, поверхность Вики подверглась бомбардировке обломками, а разобраться до конца, куда уходил эквилайт, так и не удалось. Вдобавок память Уитмана не поддавалась полной расшифровке, оказалось, что воспоминания можно скрывать, и эта технология была у врагов.

Через час я стоял на космодроме и принимал комиссию назначенную управлять колонией. Из корабля вышли шестнадцать человек в форме и отдали мне честь. Я не мог ответить – нельзя без головного убора – поэтому просто поклонился.

– Исполняющий обязанности адмирала флота, Жданов Вячеслав Семёнович, – начал Фёдор Аманатидис, сухой мужчина, занимающийся восстановлением колоний после глобальных аварий или неумелого управления, заместитель главы экономического совета, – Вам объявляется благодарность за проделанную работу.

– Что с Робертом Майном? – спросил я.

– Вы сможете ознакомиться со всеми записями боя на мостике флагмана, – ответила милая, чуть пухленькая девушка – первая помощница Аманатидиса. Она изобразила скорбь на лице, по которой я понял больше, чем из её слов.

– Планета Виктория готова к сдаче, – бросил я.

– Какова ваша оценка вероятности сопротивления нашим силам? – поинтересовался Аманатидис, ставя свою печать в цифровом акте передачи.

– Незначительная – планету готовили к стерилизации.

Я обернулся к Игне, которая везде ходила за мной. Женщина внимательно следила за моим лицом и ожидала скорого прощания. Нельзя было оставлять её в неопределённости, и я подошёл к ней, обнял нарочито без нежности и так крепко, что она пискнула, а потом небрежно проведя рукой по волосам негромко произнёс:

– Всё будет хорошо. Вам придётся много работать с этими людьми, – я кивнул на членов комиссии, переносящих в грузовик свои тяжёлые чемоданы с вещами, – Ваше "подполье" будет переформировано. В первые дни разница в жизни планеты будет незаметна, а потом… Читать любые книги вслух можно уже сегодня, – Я улыбнулся.

– Вы когда-нибудь вернётесь? – Игна осторожно прикоснулась пальцами к лохмотьям кожи у меня на груди.

– Игна, у меня ещё слишком много работы.

Позже мисс Мерсер пришла проводить меня к челноку. Скорее всего потом она ещё долго смотрела в небо. Мне было очень стыдно за то, что я с ней сделал, но на раскаяние не имел ни времени, ни сил.

1.18. Битва за Викторию

Граница системы Виктории за несколько часов до передачи планеты под контроль Союза.

Мостик Выносливого кипел от людей. Помещение располагалось глубоко внутри корабля, надёжно защищённое множеством элементов системы безопасности. Несколько больших панелей образовывали вогнутый экран, имитирующий лобовой иллюминатор. Сейчас транслировалось изображение Виктории. Серо-голубая планета из-за огромных орбитальных конструкций напоминала жемчужину в оправе. Ни один боевой корабль не мог войти в зону, контролируемую орудиями, без риска быть уничтоженным. Бывшие хозяева больше века назад оставили автоматических сторожей включенными, собрали все остатки своих судов и погибли в отчаянной попытке нанести удар по Земле. Таких брошенных миров, где любой намёк на военную технику вблизи орбиты вызывал огонь на поражение, после Пиратской войны осталось двадцать две, и только на двух из них инженеры Союза после десятилетий кропотливой работы смогли дистанционно перехватить управление и отключить защиту.

Роберт Майн сидел в своём кресле и читал донесения. С Виктории поступил сигнал о начале вооружённого мятежа. Рабочие фабрик брали под свой контроль целые районы городов, захватывали оружие и устраивали беспорядки.

– Почему сейчас? – Роберт спросил аналитика, работающего за своей консолью.

– Внешний источник возмущения… – Ильгиз Ситдиков произносил слова, словно находился под наркозом – мозг не справлялся с возросшим потоком данных, – Есть гипотеза с вероятностью больше половины.

– Докладывай.

Аналитик вышел из транса, а его взгляд прояснился: