Феномен полиглотов

В один из душных августовских дней я отправился в штаб-квартиру Всемирного банка в Вашингтоне, округ Колумбия, чтобы встретиться там с другим гиперполиглотом. Особенность ситуации состояла в том, что это была женщина. Охранник на стойке регистрации попросил меня подождать. Через некоторое время раздался телефонный звонок. Звонивший говорил настолько громко, что удивленно поднявшему брови охраннику пришлось отстранить трубку от уха. «Это она», – прошептал он мне одними губами. Несколько мгновений спустя в поле моего зрения показалась Хелен Абадзи, довольно высокая оживленная женщина в короткой юбке.

Проводив меня в свой кабинет, она вольготно устроилась за столом и стала рассказывать, как летает по всему миру, занимаясь оценкой финансируемых за счет средств Всемирного банка образовательных программ, прежде всего тех, что направлены на повышение грамотности населения. Хелен родилась в 1950-х годах в небольшом греческом городке. С детства ей хотелось чем-то выделиться на фоне унылого окружения, и, по ее словам, «единственным способом сделать это в городке, некогда перенаселенном сефардскими евреями, было изучение иврита». Таким образом, она начала изучать язык с пятнадцати лет и к двадцати одному году владела им свободно, что помогло ей в дальнейшем при изучении арабского.

^{Хелен Абадзи беседует с директором школы. Гамбия, 2010 г.}

^{(предоставлено Хелен Абадзи)}

* * *

Хелен рассказала, что знает девятнадцать языков по крайней мере на среднем уровне и что свои способности унаследовала от отца, который, не имея ни одного учебника, выучил турецкий, болгарский и немецкий. Она ежедневно пользуется греческим, английским, испанским, французским и португальским (последние четыре являются официальными языками Всемирного банка). Другие держит в «замороженном» состоянии до тех пор, пока они не потребуются для зарубежных поездок. Некоторые языки учит заново, пополняя таким образом свой языковой арсенал. Для предстоящей миссии в Танзанию впервые в своей жизни изучала суахили. Но этому помешала внеочередная поездка в Камбоджу, в результате чего была вынуждена отказаться от суахили в пользу кхмерского. Умение говорить на местных языках не является обязательным требованием, но она считает, что это позволяет ей выполнять свою работу более эффективно, ведь она получает возможность общаться с преподавателями и студентами, а также объективно оценивать навыки чтения у обучающихся. Кроме того, знание языков позволяет ей общаться с местным населением без участия чиновников, которые могут попытаться приукрасить действительность в отчетах. Однако на пути Хелен к совершенствованию языковых навыков имеются два препятствия. Первое – отсутствие достаточного количества времени для практики. Второе – ее возраст. Хелен уже пятьдесят девять, и, по ее признанию, запоминание материала дается не так легко, как раньше.

Одним из способов, с помощью которых она борется с издержками возраста, является использование специального цифрового устройства, представляющего собой языковой ретранслятор. Этот сделанный в Китае гаджет имеет функции звукозаписи и многократного повторения записанного с разной скоростью. Хелен собирает языковой материал или платит местным жителям за запись текстов, которые потом прослушивает по пятнадцать раз кряду, запоминая таким образом слова и грамматические конструкции. Кроме этого, она пользуется и другими техническими средствами: стареньким КПК фирмы Sony и IPod.

Но даже при поддержке высоких технологий освоение суахили оказалось для Хелен нелегким делом. Все языки, которые она знала до этого, имеют суффиксальное словообразование, поэтому, даже не зная грамматики, она могла легко находить незнакомые слова в электронных словарях. Но суахили отличается тем, что в этом языке используются префиксы, изменяющие значения слов, поэтому без знания грамматики сделать правильный перевод с этого языка практически невозможно. Но Хелен находит в этой проблеме и положительные стороны:

– В моем возрасте полезно заниматься тем, что вы обычно не делаете. Изучение суахили стало для меня своеобразным антивозрастным упражнением! У меня есть три столетних родственника, так что, вполне возможно, мне передались хорошие гены, – заметила она с улыбкой, – а значит, мне еще долго необходимо сохранять остроту ума. И один из способов добиться этого – продолжать учиться сложным вещам.

– Если бы вы знали обо всех этих сложностях заранее, то что бы вы сделали по-другому, когда были моложе? – спросил я.

– Я бы выучила еще пятнадцать языков, – ответила она не задумываясь.