Феномен Солженицына

Но были и другие факты, говорящие о том, что Богров действительно обманул, использовал охранку. И действовал – как одиночка-революционер, одержимый маниакальной идеей: убить Столыпина. Он дважды встречался с видным деятелем партии эсеров Егором Лазаревым. Объявил ему, что принял твердое решение «устранить» ненавидимого всейдемократической Россией премьера. Сказал, что ни в какой помощи не нуждается, всю подготовку и само совершение «акта» целиком берёт на себя. Просит же только об одном: о моральной поддержке. То есть, чтобы партия объявила, что акт был совершён с её одобрения и по её воле. Лазарев решительно в этом ему отказал, мотивируя это тем, что такой серьезный акт партия, – ежели бы даже она на него решилась, – могла бы доверить только своему, надежному человеку, о котором было бы твёрдо известно, как онсебя поведёт потом, в ходе суда и следствия. В ответ на это Богров предложил, чтобы партия объявила о том, что берёт на себя ответственность за покушение только после того, как о его поведении в суде и во время казни станет известно. Посовещавшись с товарищами, Лазарев и в этом Богрову решительно отказал.

Кроме этих двух версий (агент охранки, действовавший по её заданию и – революционер-одиночка, обманувший охранку и использовавший её в своих целях) была ещё и третья, состоявшая в том, что предательство Богрова было выявлено его товарищами по партии, состоялся партийный суд, по решению которого Богров должен был покончить с собой, чтобы избежать казни. По этой версии покушение на премьера стало для него как бы формой самоубийства (решение партийного суда было выполнено), а с другой – попыткой реабилитировать себя в глазах товарищей. *

Для полноты картины тут надо сказать, что была высказана ещё одна, четвертая версия, о существовании которой я узнал совсем недавно:…

Известный украинский политолог Юрий Левенец, по совместительству – один из успешных в стране политконсультантов, не раз приводивший к победам на общенациональных выборах политиков первой величины, в одном из наших разговоров вдруг повернулся неожиданной стороной. «А вы знаете, – сказал он, – что я когда-то целую книгу написал об убийстве Столыпина – «Жизнь и смерть реформатора»? В ней, кстати, была изложена совершенно новая версия случившегося. Меня даже покойный Солженицын потом специально в Москву пригласил, так его заинтересовала эта версия. Мы ездили к нему в гости на дачу в Троице-Лыково…»

(Евгений Киселев. Новое покушение. The New times, № 49, 28 ноября 2011. Стр. 40)

Книгу «Жизнь и смерть реформатора» Ю. Левенец написал в соавторстве со своим коллегой (соучеником по истфаку Киевского университета) Валерием Волковинским.

Соавторы обратили внимание на некоторые несообразности в поведении Богрова, которые ни одна из известных им версий объяснить не могла.

По официальной версии Богров метил Столыпину в сердце, но пуля попала в орден Святого Владимира на его груди и срикошетила. Так оно, возможно, и было. Но звезда этого ордена носилась на правой нижней стороне груди, и Богров (он был очень хороший стрелок), если он действительно целил в сердце своей жертвы, не мог бы так промахнуться. А главное, совершенно непонятно, что помешало ему разрядить в Столыпина, если он действительно хотел его убить, всю обойму….

Мы долго думали, – рассказывает Левенец, – и наконец поняли, что же тут не так. Все версии не давали ответа на вопрос: что за человек был Богров, что подвигло его на выстрел и, собственно говоря, на виселицу? По сей день я с интересом читаю все, что пишут об убийстве Столыпина, но, скажу без ложной скромности, ни разу не встречал более детального исследования этого уголовного дела с точки зрения личности убийцы. Мы впервые изучили не только протоколы допросов Богрова, но и все показания челяди, которая обслуживала его семью, свидетельства тюремщиков, другие показания очевидцев. В итоге предложили нашу версию: Богров не собирался убивать Столыпина. Он хотел лишь инсценировать неудачное покушение.

(Там же)

К такому выводу соавторы пришли именно потому, что Богров, каким он представился им по ходу их дотошного расследования, оказался совсем не похож на идейного борца с режимом, тем более на человека, готового к самопожертвованию. Он был бонвиван, устраивал кутежи с девицами легкого поведения, сорил деньгами, любил ездить за границу. По словам очевидцев, подражал модному тогда литературному герою Дориану Грею.

Став революционером-подпольщиком – не столько по убеждениям, сколько по склонности ко всякого рода острым ощущениям и авантюрам (любил ходить по лезвию ножа), он растратил партийную кассу. И тут ему пришла в голову дерзкая мысль: сказать товарищам, что деньги он потратил на подготовку покушения. А для себя решил, что выстрелит,но – промахнётся. За неудачное покушение к смертной казни приговорить не могли, он отделается тюремным сроком и выйдет на свободу героем, а заодно и разрубит тяготившую его связь с охранкой….