Фенрир. Рожденный волком

Над бортом возникло чье-то лицо. Она узнала его. Это был тол­стый викинг, тот самый, который нашел стоянку Лешего на холме, который был рядом, когда терзали исповедника. Он смотрел на нее, не веря собственным глазам. Элис не стала раздумывать. Чтобы оказаться подальше от викинга, она спрыгнула в море с другого борта, погрузившись в воду по пояс. И побежала.

Берсеркеры, с которыми она познакомилась еще под Парижем, воспользовались суматохой, чтобы столкнуть драккар в море. Она должна сказать Гьюки, что его судно вот-вот украдут, иначе она ни­когда не попадет к Олегу. Элис схватила за плечо первого же викин­га, который оказался рядом.

— Ваш корабль...

Завершить она не успела. Викинг развернулся и ударил ее кула­ком в лицо. Перед глазами вспыхнули белые искры, и она упала на песок. Это был Кюльва, викинг, чьего брата она убила.

— Я получу свой вергельд, потаскуха!

Он выхватил нож и набросился на нее. Зрение вернулось к Элис, хотя перед глазами стояла какая-то муть, под собой она ощущала холодный песок, и луна плясала за плечом Кюльвы. Он поднял нож и опустил, но случилось что-то такое, чего Элис не поняла. Рука Кюльвы исчезла, ручьем потекла кровь, раздался крик, и в следую­щий миг он уже не наваливался на нее.

Ее подхватила чья-то огромная рука и повлекла к драккару.

— Тебе надо осмотрительнее выбирать друзей, госпожа, — про­изнес Офети.

Она обернулась. Рука Кюльвы валялась в пяти шагах от его те­ла, во лбу зияла дыра, оставленная вторым ударом топора.

— Они забирают ваш корабль! Они крадут ваш корабль! — кри­чала Элис, пока ее волокли по песку.

Двое воинов Гьюки услышали ее и сорвались с места.

Офети перебросил ее через борт на драккар, где за ней мог при­смотреть Фастар. Затем он развернулся, чтобы встретить тех, кто погнался за ним. Первый воин врезался в его щит, словно в стену, и повалился на товарища. Офети рубанул его топором по голове, выпустил рукоять топора и выхватил нож, чтобы вонзить в живот второму противнику.

Элис вскочила на ноги, все ее чувства были в смятении. Она по­глядела на монастырь. Там горел свет, только такого света она ни­когда еще не видела. Как будто луна вошла в дом и теперь сияла вну­три. Она снова услышала волчий вой. Откуда он доносится? Она поняла, что отвечает на него.

— Я здесь, — сказала она, — и я иду к тебе.

Офети уже забрал свой топор и успел запрыгнуть на корабль в тот миг, когда он снялся с песка, однако четверо воинов Гьюки по­следовали за ним на борт. Один их них кинулся на Элис, высоко подняв топор, и она съежилась от страха, но он пробежал мимо и рубанул по веревкам, которые удерживали на месте рулевое вес­ло. Пара ударов — и веревки лопнули, а быстроходный корабль пре­вратился в неуклюжую тихоходную посудину. После чего воин раз­вернулся к берсеркерам.

Элис сжалась в комок на дне драккара. Над ней раздавались уда­ры, треск, крики. Толстый викинг упал и врезался в борт рядом с Элис. Остальные берсеркеры сражались как бешеные, но их теснили. Она видела, как Варн потерял свой топор и четыре пальца от удара боль­шого ножа, однако берсеркер обхватил противника и вместе с ним перевалился за борт в море, где и утопил, окунув с головой в воду.

Битва на берегу все бушевала, хотя воины Гьюки были теперь в меньшинстве и понемногу отступали к морю. И повсюду на ши­роком берегу, лежа, сидя, стоя на коленях, умирали люди; некото­рые раскачивались, зажимая раны в животе или груди, некоторые, с виду вполне здоровые, неподвижно лежали на песке. А рядом с ни­ми сражались живые: нож против копья, копье против меча, меч против топора. Люди шатались, кричали, но снова и снова наноси­ли удары. Щиты разбивались в щепы, оружие ломалось, шлемы сле­тали с голов и лежали, помятые, на берегу. Воины пошатывались друг перед другом, словно пьяные, некоторые замирали посреди битвы, чтобы перевести дух, противники сипели и хватали воздух ртом, пока к ним не возвращались силы для нового нападения или пока кто-нибудь не протыкал их сзади.

Гьюки дрался двумя мечами, парируя удары одним и атакуя дру­гим, как это делают франки. Три покойника лежали у него под но­гами, а сам он вел изнурительный бой с копейщиком — он не мог подойти ближе, чтобы поразить врага, и, поскольку вынужден был постоянно обороняться, не мог перейти в нападение. Ритм побои­ща изменился. Если сначала оно походило на неукротимый поток, то теперь лишь кое-где вскипало одинокими гейзерами, поскольку каждый теперь думал о том, как самому остаться в живых, а не как лучше поразить врага.

Зато на борту драккара битва была в самом разгаре. Два челове­ка, сцепившись, пронеслись по всему вытянутому кораблю мимо Элис. Оба остались без оружия, поэтому боролись, кусаясь и нано­ся удары ногами. Рядом с Элис в доски вонзилось копье. Один бер­серкер проткнул своего противника мечом прямо перед ней, и она видела, как человек упал и умер у ее ног, а берсеркер тем временем страшно ругался, силясь выдернуть клинок из мертвого тела.