Фенрир. Рожденный волком

Они были обычными детьми, они доверяли ей, поэтому вошли в пещеру. После чего она заложила вход камнями, запирая их. Ста­рая ведьма велела им держаться друг за друга, и они держались, на­пуганные темнотой и холодом, шумом, доносящимся из-под зем­ли, которая будто стонала и выла под ними, скрипела, словно дом в бурю, и еще вспышками огней и искрами, танцевавшими по бо­кам от них, однако не дававшими света, чтобы они могли видеть. Они рыдали, отчаянно страдая от голода, страдая от жажды, лиза­ли камни, пытаясь найти влагу, плакали, но без слез.

Они уже довольно долго сидели в тишине, когда сестра наконец заговорила:

— Волк...

— Что? — Он совсем осип.

— Кто это здесь с нами?

— Мы одни.

— Нет. Здесь есть кто-то еще. Вот.

Она взяла его за руку и положила на что-то его ладонь, но он ощутил только камень, гладкий и холодный.

— Ничего здесь нет.

— Это покойник. Неужели ты не ощущаешь веревку у него на шее? Потрогай его холодные глаза. Вот. Неужели не чувствуешь? Здесь, рядом с нами — мертвец.

— Здесь только темнота и камни, Изабелла.

Он услышал, как сестра сглотнула комок в горле, почувствовал, как дрожит ее рука в его руке.

— Он здесь.

— Кто здесь?

— Мертвый бог. Повелитель повешенных.

— Нет здесь никого.

— Он поет. Послушай. — И она завела странную, лишенную то­нальности мелодию:

Был трижды обманут я,
Предательской петлей с тремя узлами,
Один в другом, один в другом,
И держат крепко.
Невидимо и неслышно сжимается петля,
Чтоб отворить ворота магии.

Он услышал, как сестра бьется в темноте, пытаясь сорвать с се­бя что-то. И только когда он услышал, как она хрипит, понял, что это такое. Веревка. Он в отчаянии потянулся к ней, принялся дер­гать тройной узел, затянутый на шее, стараясь распустить, ослабить его, но пальцы совсем закоченели и не слушались. Он тянул, рвал, он кричал, слыша, что она все равно задыхается. Он неистово ша­рил вокруг себя, пытаясь нащупать острый камень, которым мож­но разрезать веревку, но все было тщетно. Как бы он ни дергал и ни тянул, освободить сестру он не мог.

От отчаяния, голода и изнеможения мутилось сознание. Он каш­лял, его рвало от жажды и сухости в горле. А потом она встала пе­ред ним, залитая светом странных символов, которые сияли и раз­говаривали. Он слышал их голоса, похожие на ветер, шумящий над водой, на гром и дождь, удары градин по крыше, он слышал, как ра­стут деревья, как гниют осенние листья, ощущал летнее солнце и зимний лед.

Изабелла протянула к символам руки. Взяла один, сняла, слов­но яблоко с ветки. Символ исчез внутри нее, но его свет не померк. Остальные руны (он видел, как такие знаки вырезала знахарка для заклинания, изгоняющего лихорадку, заклинания, которое он за­вершил, добавив последний необходимый ингредиент — смерть аббата) переливались и мерцали на ее коже. Ее лицо постоянно изменялось: в один миг оно было залито золотистым светом и вы­ражало настоящий восторг, а в следующий становилось синим, рас­пухшим, с вывалившимся языком, с выпученными глазами, слов­но горгулья таращилась на него из тумана.

Сестра протянула к нему руку, и он взял ее. Она поднесла его ла­донь к веревке, к узлу на ней. И когда он коснулся узла, то увидел правду. В жизни у него есть только она. Они были вместе раньше, они будут вместе снова. Они — две нити, переплетенные в вечно­сти, их судьбы связаны в прошлых жизнях и в жизнях будущих. Музыка разливалась по пещере. Они танцевали под нее, всегда тан­цевали и всегда будут танцевать под нее — их плоть и кости и есть воплощение этой вечной мелодии.

— Я здесь ради тебя, — сказал он, — навсегда.

— Кое-что приближается, чтобы разлучить нас.

— Веревка у тебя на шее затянута так туго. Давай я ослаблю узел.

— Здесь моя сила, и я должна вернуть ее. У нас могучий враг.

Сестра раскрыла ладонь — на ней извивался еще один странный

знак, не похожий на другие. Это была зазубренная черная линия, перечеркнутая посередине, как будто кто-то начал вырезать руну, но потом передумал и зачеркнул. «Это половинка, — подумал он, — не целая руна». Его поразило, до чего странная мысль пришла ему в голову, и он никак не мог от нее отделаться. Он услышал звук, но­ту боли и смятения.

Услышал, как сам произносит:

— Это и есть та руна, которая приведет к нам убийцу.

Ему показалось, что символ прыгнул с ладони сестры ему в ли­цо, ослепив, столкнув куда-то в темноту. Он увидел, как потоки яр­ких огней проносятся мимо него, услышал зовущие его голоса. А потом оказался в каком-то ином месте, у реки летней ночью, где металлический свет луны обращал листья деревьев в расплавлен­ное олово.