Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Дело происходило следующим образом. Правительство, не оставившее надежды на подчинение Рошели мирными средствами, отправило в нее дворянина Вижана. Переговоры, веденные им в Талоне, не привели ни к какому результату, и он вынужден был прекратить их и отправиться в армию. На дороге, в городе Сюржер, некто Гимениер (Guimenieres), начальник одного из рошельских отрядов, напал на Вижана и разбил отряд, сопровождавший его[926]. Это было нарушением прав посла, личность которого считалась неприкосновенною. Всеобщий крик поднялся в Рошели против поступка дворянина. Пасторы произносили горячие проповеди и побуждали народ требовать правосудия[927]. Гимениер был заключен в тюрьму, и все ожидали, что он будет наказан по всей строгости законов. Но дело приняло иной оборот. Сент-Этьен потребовал у городского совета освобождения своего подчиненного на том основании, что ему не дано было знать о выдаче охранного листа Вижану, что он напал на него как на врага. Он грозил выйти со всеми дворянами из города. Испуганный городской совет прекратил следствие. Но едва только это решение сделалось известным, как страшное волнение поднялось в городе и грозило произвести открытый разрыв между знатью и горожанами. Дело дошло до того, что Сент-Этьен, недовольный дурным обращением с ним горожан, решился выполнить свою угрозу. Несколько дней спустя он с Гиминиером оставил город[928]. Но волнение не утихло. Слух о заговоре против Рошели, пущенный в ход, довел раздражение до крайнего предела. Несколько человек из числа находившихся в городе дворян были схвачены и посажены в тюрьму, а капитану Пуатье отрубили голову[929].

В лице Этьена Рошель лишалась лучшего защитника, а вместе с ним она лишалась и многих других. Поведение горожан было до того нестерпимо для дворян, что значительное число их вышло из города[930]. Пасторы и масса народа торжествовали, но то было делом крайне невыгодным для них. Мало того, что город лишался защитников, партия «рьяных» теряла в лице дворян важнейшую поддержку в борьбе с «умеренными». Ослабляя себя, она усиливала своих противников.

То было первое проявление той политики, которой держались жители Рошели, горячо поддерживаемые в этом отношении пасторами. Правда, то не было еще вполне определившимся действием со стороны Рошели: ссора была вызвана случайными обстоятельствами, но она обнаружила уже, чего могут ждать от Рошели и пасторов дворяне.

Между тем неудача, постигшая все попытки власти прийти к соглашению мирным путем, все-таки не остановила правительства, и оно прибегло к последнему средству, какое было теперь в его руках. Оно обратилось к Лану, еще очень недавно защищавшему Рошель против королевской армии, надеясь при его посредстве привести город к повиновению.

Лану был родом из Бретани и принадлежал одной из ее древних дворянских фамилий, представители которой успели своими подвигами внушить уважение к своему роду. Его отец, Франсуа Лану, имел большие связи с разными аристократическими домами в Анжу и Бретани и, как кажется, принадлежал к числу дворян старого закала. Он не послал своего сына ко двору, а воспитывал его сам, в своем замке. То было чисто феодальное воспитание. Лишь кое-как научили молодого Лану читать и писать, зато на физические упражнения, на военное дело было обращено исключительное внимание[931]. При таком воспитании, при той обстановке, в которой он находился, мог выработаться лишь тип «медного лба», любящего старину и ненавидящего двор. В своем доме он наслушивался рассказов о старых временах, временах независимости, о подвигах своих предков, решавших споры битвами и в битвах и охоте находивших высшее наслаждение. Понятно, что здесь, в уединении от всего мира, среди такой обстановки, в нем должен выработаться и действительно выработался тот дух независимости, любви к славе предков, их нравам, нерасположение ко двору, которые, как мы имели уже случай видеть, не раз обнаруживал Лану. Так, возвратившись из своего путешествия по Италии, он не захотел остаться при дворе и возвратился в свой замок[932]. С другой стороны, любовь к серьезным занятиям заставила его приняться за свое научное образование и при энергии сделала его одним из замечательных писателей своего времени. Но эти занятия лишь усиливали в нем наклонности и чувства, которые развились в нем еще с детства. Научные знания можно было приобрести лишь изучением древних авторов, а любимым автором в то время был Плутарх и его жизнеописания. Он составлял настольную книгу у большинства читателей XVI в., и рисуемые в нем типы, их любовь к родине и свободе могли лишь поддерживать то же настроение и у молодежи, жившей в замках. В сочинениях Лану, в его «дискурсах» на каждом шагу проглядывают его наклонности, обнаруживается влияние примеров древности.