Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Рошель увидела вновь, какого энергического защитника она приобрела в лице Лану. Во все время осады, говорит Де Ту, он вел себя с полным тактом. Он исполнял все обязанности, как превосходный генерал и ревностный защитник дела, и оборонял Рошель со всею тою верностью, какую требовало принятое им на себя звание[956]. Неутомимо работал он над укреплением города. Во всех вылазках, в наиболее опасных местах, он являлся всегда первым. Его энергия и уменье вести дело были так велики, что везде рошельцы оказывались победителями. В течение всего января королевская армия испытывала одни поражения, а удачные вылазки выводили у ней из строя множество солдат[957]. Воодушевление и самоотвержение жителей все более и более увеличивались. Все они от мала до велика трудились на пользу города, возбужденные примером своего неустрашимого вождя. Рошельские женщины во время вылазки приносили вино, варенье, конфеты, уксус для сражающихся, яйца, белье и корпию для раненых[958]. Уже с начала января Бирон понял, что его надежды далеки от осуществления, что тот успех, на который он так рассчитывал, ускользал у него из рук. После первой же стыки с войсками Лану он сознался, что с теми силами, которые были у него в руках, ему невозможно взятие Рошели[959]. «Крайне необходимо, — так писал он герцогу Анжуйском, — крайне необходимо, чтобы те полки, которые на пути, прибыли в возможно скором времени, потому что силы Рошели далеко не так слабы, как думают некоторые»[960]. Он откровенно заявлял, что вылазки совершаются с значительными силами, что потери его велики[961].

Но заслуги Лану не имели в глазах пасторов и «рьяных» — защитников самостоятельности и свободы города, — того значения, какое приписывали им как многие из жителей Рошели, так и в католическом лагере. Неудовольствие, заявленное пасторами при переговорах о принятии Лану, не исчезло. Правда, оно на время притихло. Но достаточно было малейшего повода для того, чтобы вражда к дворянству и его главе разразилась с новою силою.

Такой предлог найден был скоро, и борьба, завязавшаяся теперь, разгорелась до того, что единственным исходом для нее оказалось лишь удаление дворянства из города.

Как ни были велики успехи гугенотов при защите города, они не влекли за собою снятия осады. Правительство твердо решилось покорить мятежный город и употребляло все средства, имевшиеся у него в руках, для достижения этой цели. Оно, как мы видели, готово было терпеть неудачи на юге и дать усилиться там гугенотам. Все лучшие войска были стянуты к Рошели. С суши и с моря обложена она была королевским войском, и всякие сношения ее с остальною Франциею были, если не прерваны вполне, то значительно затруднены. А это сильно сказывалось на городе. Как ни были велики запасы, но от страшного наплыва в город чужеземцев они стали истощаться. В деньгах чувствовали большой недостаток[962]. А помощи не были ниоткуда. Ряд посольств в Англию не дал в результате того, чего ожидали от них рошельцы. Необходимо было принять решительные меры для поддержания города.

Сальбер, бывший прежде мэром Рошели и отличавшийся своим миролюбивым характером, чуждым слепой вражды к знати, взялся энергически за устройство дел[963]. По его настоянию был организован особый военный совет под председательством мера, в котором должны были принимать участие и дворяне. Общественная безопасность и финансовое управление были отданы в заведывание особых советов, состоявших уже исключительно из буржуа[964]. Сверх того было постановлено передать в руки Лану всю военную власть, так как у мэра и без того было много занятии[965].

В руках дворянства сосредоточивалась таким образом вся военная часть. А буржуазия, особенно из партии «рьяных», смотрела с большим недоверием на дворян. Поэтому предложение Сальбера и меры, принятые советом по его предложению, вызвали опять на сцену затихавшую борьбу, к которой примешались и стремления чисто монархические со стороны «умеренных». «Дворяне и буржуазия готовы были перерезать друг друга из-за управления делами»[966]. Волнение началось страшное, и «рьяные» заявляли, что передача власти в руки Лану заставляет их опасаться, что вольности Рошели погибнут. Они протестовали против столь абсолютной власти и предсказывали, что Рошель приготовляет себе цепи, что в лице Лану явится тиран. Многие советовали в крайности обратиться к Монгомери, которого считали врагом Лану, и поручить ему управление военными делами[967].

А дворяне своими речами еще больше разжигали страсти. Они открыто жаловались, что Лану дают мало власти, особенно после того, как когда-то он имел такие обширные права в Рошели, где он был неограниченным почти вождем, губернатором и Рошели, и всей области они. Они смело заявляли, что для Лану как дворянина и бывшего губернатора Рошели унизительно подчиняться распоряжениям мера, простого буржуа[968].