Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Париж представлял ужасающую картину. Стук оружия, выстрелы, проклятия и угрозы убийц смешивались со стонами жертв, мольбами о пощаде, плачем женщин и детей…[56] По улицам ежеминутно раздавались крики: «Бей, бей их!» Не давали пощады ни женщинам, ни детям, ни старым, ни молодым. Кучи трупов валялись по улицам, загромождая ворота домов. Двери, стены, улицы были забрызганы кровью[57]. А тут ежеминутно бегали солдаты и знать и возбуждали к резне. «Бейте, бейте! — кричал Таванн, маршал Франции, член Тайного совета, — медики говорят, что кровопускание также полезно в августе, как и в мае».

Гугеноты нигде не находили спасения. Их дома были известны. Накануне сделана была перепись всем гугенотам. Вооруженные толпы врывались в дома и никому не давали пощады. Ларошфуко, друг короля, его любимец, с которым он еще вечером играл в мяч, был убит на пороге своей спальни. Он вышел отворять двери убийцам, считая их посланными от короля[58]. Та же участь постигла Телиньи, Гверши, Комона де-ла-Форса и многих других[59]. Даже Лувр не представлял охраны для гугенотов. Из комнат короля Наваррского и принца Конде выводили в Луврский двор гугенотских дворян и беспощадно убивали их в виду короля, пригласившего их в Лувр и уверявшего в полной безопасности. Напрасны были их мольбы о пощаде, напоминания о гарантиях. «Король из окна смотрел на убийство, подобно Нерону, созерцавшему объятый пламенем Рим»[60] и… молчал. Даже более. Видя бегущих мимо окон гугенотов, спасавшихся от смерти, он сам схватил ружье и выстрелил в них.

Везде, по комнатам и коридорам дворца, бегали солдаты, отыскивая гугенотов. В двери комнаты, занимаемой Маргаритою, кто-то сильно постучал, крича: «Наварр, Наварр! Дверь отворили, и в комнату вбежал дворянин Леран, весь израненный. Его преследовали четыре солдата, ворвавшиеся вслед за ним в комнату Наваррской королевы. Леран бросился на мою кровать. Я побежала в проход за кроватью, а он бросился туда же за мною, держа меня поперек тела… Мы оба кричали, и были оба перепуганы». Лишь появление капитана Нансе, комичность сцены и репутация Маргариты спасли жизнь Лерана. Нансе, смеясь, приказал выйти солдатам из комнаты и резко напал на них за их нескромный поступок[61]. Но участь Лерана была очень завидна. Счастье не улыбалось другим гугенотам. Напрасно сьер Бирон, воспитатель принца Конти, взял на руки своего ученика. Убийцы вырвали его из рук Бирона и беспощадно убили старика[62].

А в Париже в это время резня была в полном разгаре. По улицам громадная толпа черни тащила тело Колиньи. Ему отрубили голову и послали ее в Рим. Толпа удовольствовалась и туловищем. Она издевалась над ним, уродовала его, наконец, потащила в Монфокон и там повесила его «за ноги за отсутствием головы», как говорится в одной католической песне. Рассказывали, что сам король отправился в Монфокон посмотреть на Колиньи. Тело начала разлагаться, страшная вонь заставила придворных заткнуть нос. Один лишь король не последовал их примеру. «И вонь от врага приятна», — сказал он, обращаясь к свите. Знать смешивалась с презираемой ею чернью, придворные протягивали руку ворам, и все это вместе шло убивать гугенотов. Страстям было открыто широкое и свободное поле, и всякий мог теперь достигнуть желаемого. Бюсси д’Амбуаз убивает своего двоюродного брата, барона Ренеля[63], чтобы захватить его имение; Лапотодиер — управляющего финансами в Пуату, чтобы занять его место. Не разбирают больше, гугенот или нет то лицо, которое убивают[64]. Нужно удовлетворить или чувство мщения и вражды, или захватить побольше денег. При полной разнузданности страстей, нет никаких гарантий для кого бы то ни было, никто не сдерживает их разлива. На одной улице толпа мальчишек, из которых старшему было не более десяти лет, тащила тело маленького ребенка[65].