Феодальная аристократия и кальвинисты во Франции

Но отказывать власти в повиновении еще не значит покончить все дело. Что если власть силою станет требовать исполнения своих приказаний? Оставаться ли и тогда народу в состоянии пассивного сопротивления? Нет! Он может, даже должен сопротивляться власти, хотя бы и с оружием в руках[1123]. Потому что при защите дела религии нет различия между оружием духовным и материальным[1124]. Как и короли, народ заключил с Царем царей особый договор, в силу которого он обязан выполнять все предписания его[1125]; наравне с королем он вассал верховного сюзерена и обязан в одинаковой степени с королем блюсти церковь[1126]. Как вассал, народ должен защищать интересы своего верховного сюзерена и отражать нарушение его прав и приказаний тем же оружием, каким производится нарушение[1127].

Так всегда поступал народ израильский[1128], так должно поступать теперь.

Итак, борьба с властью из-за нарушения ею истины, из-за преследования ее и требования от подданных поклонения идолам санкционировалось вполне. Она была признана не только делом возможным, но и обязательным для народа, который должен был защищать «свет истины» всеми силами и средствами против насильственных стремлений водворит тьму.

Но гугеноты не остановились на этом: то, что они возводили теперь в теорию, они выполняли на практике и прежде; а между тем Варфоломеевская резня выдвигала на сцену и другие вопросы, а не одни религиозные, и выдвигала еще с большею резкостью и определенностью.

Когда резня совершилась, король, Карл IX, заявил, что не из-за одной религии он приказал убить адмирала Колиньи, а гугеноты провозглашали везде, что истинная цель власти — истребление аристократии и введение турецкой системы управления. То было их глубокое убеждение, и они открыто проповедовали о нем долгое время после резни. В целом ряде брошюр, каковы, например, «France-Turquie», «Les Lunettes de crystal»[1129] и многие другие, они доказывали, что королевская власть поставила главною задачею своей деятельности истребление дворянства, что она стремится стать на ту высоту, при которой она могла бы распоряжаться бесконтрольно имуществом и жизнью своих подданных, что с этою целью пущен в дело яд, и он покончил уже и с принцем Порсиеном и с графом Тенд (Tende), и с герцогом Лонгвилем, и с королевою Наваррскою, т. е. с людьми могущественными и любимцами народа. По мнению гугенотов, правительство систематически стало стремиться к своему усилению и для этого возбуждает одних дворян против других, лишает их мест и передает их иноземцам. А эти иноземцы, пришедшие во Францию без сапог и занявшие влиятельнейшие места, заодно с властью изо всех сил работают над уничтожением дворянства, над истреблением старой системы управления, с целью поставить на ее место невыносимую неограниченную власть, неизвестную предкам[1130]. Одним словом, правительство стремится свободную Галлию обратить в Итало-Галлию[1131].

Таким образом, власть нарушала существующий порядок вещей. Даже более. Она старалась уничтожить права подданных и обратить их в тиранию.

Что делать угнетенным подданным? Как поступить с тираном и его клевретами?

Автор брошюры «France-Turquie» предлагал заточить Екатерину Медичи в монастырь, прогнать существующее правительство и составить оппозиционную лигу, главная цель которой должна заключаться в отказе платить подати[1132]. То были чисто практические советы, — гугеноты не ограничивались ими: они возвели сопротивление власти в теорию.

Еще до резни они пытались однажды разрешить вопрос об отношении подданных к власти, но по отношению не к королю, а к его советникам, Гизам. Они, как мы видели, решали его в смысле положительном и даже провозгласили убиение тирана делом законным и святым. Теперь место Гизов заступила королевская власть, и гугеноты развили свою прежнюю теорию, применили ее к королю и создали новую теорию, уже более широкую и подробную, теорию, заставившую Екатерину Медичи и ее сына с ужасом смотреть на свое положение. Теперь опять воскресали с новою силою те времена, когда аристократия боролась с властью за свои права, когда она в лице своих проповедников, разных Жанов Пти (J. Petit), Легранов и других, торжественно объявляла, что «убийство тирана — дело угодное Богу»[1133].

Гугеноты откровенно объявляли, что сопротивление с оружием в руках есть неотъемлемое право народа, что во всех таких случаях, когда власть нарушает права подданных, они вправе отказать ей в повиновении.

В самом деле, что такое король и что народ по учению публицистов кальвинистской партии? Каковы их взаимные права и обязанности?