Ферма механических тел

Общение с Тешем научило меня неплохо улавливать недосказанность. Да и эмпатия подсказывала, что Ли Мэй сейчас сказал пусть и правду, но не всю. Точнее, не ту. Вполне разумная предосторожность при общении с полузнакомыми людьми, которой я и сама грешу. Во лжи виноват лжец, а в полуправде тот, кто неверно ее истолковал.

Я понимаю Ли Мэя и его шпионскую скрытность. А вот себя и пугающее желание воспользоваться своими способностями, чтобы только узнать истинную причину его ненависти к экстрасенсорике, не понимаю. Я стиснула руки на руле, пряча задрожавшие пальцы, и постаралась отвлечься.

— Откуда у инквизитора вообще время на помощь Лиге? Разве ты не гоняешься день и ночь за некромантами?

— Наша работа далеко не столь романтична, как ее описывают в бульварных романах, — в хриплом голосе вновь прорезалась ирония. — Экстрасенсов, владеющих запретными техниками, слава Еноху, все меньше, зато бумажной работы удручающий переизбыток. Конкретно я чаще всего расследую законность услуг, оказанных медиумами и спиритуалистами в частных похоронных бюро.

— Не скучно? — изумилась я.

— Мне развлечений на войне хватило, — беспечно отозвался Ли Мэй, а я невольно провела параллель между его нелюбовью к опасным «развлечениям» и моей неприязнью к играм. У такого негатива всегда есть причина.

— Понимаю. Но чем тогда я могу помочь Лиге, как механик?

— Например, создать автоматона быстрее, чем это удастся государству, — предложил Ли Мэй, а я поняла, что таким будничным тоном мне сейчас раскрыли государственную тайну.

Вот что за сведения выкрал Ли Мэй у империи, вот что конфедерация потребовала доработать до рабочего прототипа, вот зачем инквизитору команда экстрасенсов. Они пытаются вселить призрака в робота, создав разумную машину.

Я сбросила скорость, чтобы от переизбытка чувств кого-нибудь не сбить. На душе стало паршиво. Везет мне на мужиков, пытающихся мной попользоваться.

— Ты поэтому подсылаешь меня к гениальному изобретателю? Чтобы я крысятничала, воруя его разработки?

Впрочем, на что еще я рассчитывала? Что пересеку Детаит и моя жизнь волшебным образом изменится? Я государственная преступница. Мне не положено красивой и спокойной жизни. Но Ли Мэй покосился на меня из-под козырька серой фуражки с праведным упреком.

— Во-первых, я «подослал» тебя к мастеру Дедерику, чтобы защитить от тайной полиции. Его фабрика — неправительственное учреждение, формально и вовсе принадлежащее Наугримской республике. Бобби на ее территории сильно ограничены в полномочиях.

Очень любезно с его стороны, но теперь к попыткам «защитить» меня от тайной полиции у меня стойкая неприязнь. Лучше сама как-нибудь справлюсь, чем потом окажусь обязанной рожать детенышей еще и инквизитору.

— Во-вторых, Цадок — ярый антиимпериалист с тех самых пор, как Анталамория сгубила его дочь с ее супругом и внучку. И мы давно сотрудничаем с ним в работе над созданием автоматона.

Цадок Дедерик — оппозиционер? А я, получается, случайно попала в один из революционных штабов? Кажется, теперь я расшифровала странные взгляды Шпильки. Она против решения Хелстрема приближать меня к Лиге, потому что вполне обоснованно опасается моей продажности. А я не могу убедить ее в том, что никогда не стану работать на тайную полицию, потому что не готова раскрыть ей свои экстрасенсорные способности. Дерьмово.

— В-третьих, — Ли Мэй устремил в лобовое стекло тоскливый взгляд человека, до сих пор живущего на войне. — Анри, ты непроверенный и оттого ненадежный человек. Думаешь, я бы предложил тебе присоединиться к нам, если бы не обстоятельства, изменившиеся с посланием, переданном капитаном Буревестником?

У меня от этой замогильной интонации волосы встали дыбом. Кажется, я его оскорбила своими подозрениями в низменной попытке воспользоваться мной. Но что еще он хотел от дамочки, у которой в знакомцах одни шлюхи, контрабандисты и гангстеры? У нас не принято просить помощи от безысходности, рискуя при этом секретностью. Так что сам виноват, не стоит окружающих мерить по святому себе. Впрочем, и мне пора прекращать мерить всех по сволочному Тешу. Но то, что инквизитор хороший человек, еще не повод поступаться собственными принципами.

— Тогда благодарю за оказанное доверие, — дипломатично ответила я. — Но вряд ли я смогу быть чем-нибудь вам полезной. Я не сторонница автоматизации.

Автоматоны такая же мечта ученых Нового времени, какой в Средние века был гомункул. Искусственный человек так и не был выращен, и я истово надеялась, что робота с призраком внутри постигнет та же участь. Наделение машин разумом — дурная затея, на что ненавязчиво намекают модные нынче научно-фантастические романы со сплошь печальными финалами.