Ферма механических тел (СИ)

Если какая-то неприятность может произойти, она произойдет. Почему-то единственный закон, работающий в моей жизни без осечек, это закон Мерфи.

В затылок мне уперлось дуло револьвера с многозначительным щелчком взведенного курка. Я уже успела попрощаться с жизнью, но мимо меня вдруг пролетела выплюнутая сигарета и потухла в жиже на дне канализации подо мной.

— Анри? — инквизитор рывком развернул меня к себе, рассеянно оглядел мехаскелет и рюкзак за спиной и опустил «Уэбли». — Что случилось?

Жаль, что приют, война и Теш заставили меня жить в броне из цинизма и скепсиса. Все было бы гораздо проще, будь я доверчивой овцой. Выложила бы Хелстрему все, как на духу, и оставила разбираться со своими проблемами. Но, к сожалению, я очень боюсь боли. В том числе, и от предательства. Поэтому придется продолжать малодушно изображать из себя «сильную и независимую».

— Решила подышать свежим воздухом, — огрызнулась я, выпутываясь из его объятий. Попыталась по глазам определить, на чьей он стороне, но взгляд у него опять стал безжизненно стеклянным.

На него мое бешенство, как всегда, не произвело должного впечатления. Заметив, как я шарахаюсь, он показательно убрал руки в карманы, еще раз просканировал меня с ног до головы и хрипато, как туберкулезник, выдохнул:

— Это не ты. Подрывник не ты.

Тоже мне новость! В носу засвербело вовсе не от витающих вокруг ароматов.

— А были сомнения? — я попыталась спрятать обиду за сарказмом, но тут же осознала, как по-ребячески это прозвучало.

Естественно, были сомнения. А инквизитор, может, и святая простота, но не идиот, чтобы доверять всем подряд. Я, конечно, надеюсь, что являюсь для него кем-то большим, чем «все подряд», но особенной все равно себя не считаю. Ли Мэй прямо взглянул мне в глаза и невозмутимо подтвердил мои мысли.

— Разумеется. Ты достаточно умна и талантлива для предательства, Анри.

Спасибо на честном слове. Ситуация напомнила мне наш давний разговор в «Стэнли Стимере» на пути к фабрике. Он тогда тоже упрекал меня в том, что я непроверенный человек. Примечательно, что он никогда не испытывает вину за обоснованные подозрения. Святоша.

— Давай поговорим где-нибудь за пределами канализации, — миролюбиво предложил инквизитор, ненавязчиво беря меня за локоть и подталкивая обратно к фабрике.

Я оценила хватку металлической руки и сдалась.

— Где ты был эти две недели?

Вместо отстраненной деловитости получился какой-то жалобный писк. Дерьмовая из меня «сильная и независимая».

— Ловил очередного юнца, возомнившего себя Енохом, что пытался воскресить мертвых. И проверял отпечаток ауры с последних бомб. Теперь мы знаем личность того, кто их установил.

Спустя две недели? Так быстро? Мастер Дедерик рассказывал, что аппарат, диагностирующий ауру, может определить только расу, пол и возраст ее обладателя. А остальная работа по сверке этих параметров с базой отпечатков аур осуществляется вручную. Ли Мэю требовалось бы торчать в церковных лабораториях по полдня, рискуя привлечь своим энтузиазмом ненужное внимание и подставить всю оппозицию. Ради чего такие жертвы?

Мне вспомнились слова Евангелин о его ко мне отношении. Неужели он пошел на это только, чтобы доказать мою непричастность? Лестная, но опасная мысль. Так недолго и бдительность потерять.

— И что? — закатила я глаза, стараясь не обращать внимание на то, как потеплело на душе. — Он все равно уже наверняка завершил контракт с «Дедерик Инк.», а я все еще могу оставаться той, кто подожжет фитиль этой бомбы.

В начале расследования, когда обнаружились бомбы в статуях городских парков, была мысль наравне с приостановкой набора новых сотрудников продлить контракты с существующими. Чтобы не просто не впустить новых диверсантов, но и не выпустить уже имеющихся.

Но эта мера была исключена, как бесполезная. Ведь батраки не живут при фабрике, а, значит, уйти сегодня и не вернуться завтра диверсанту ничего не мешает. Уж точно не какая-то там бумажка. Но зато резкое продление контрактов вызовет ненужные подозрения со стороны аудиторов и следом тайной полиции. Тут уж для запуска производственного расследования никакие взрывы не понадобятся.

— Можешь. И я могу. И любой из команды, — пожал плечами Ли Мэй. — Мы не судим друг друга за то, что может быть. Тебя подозревали именно в закладке бомб. Эти подозрения я и сниму.

В голосе у него послышалась какая-то напряженность, отчего он захрипел еще сильнее. Не понравилась личность диверсанта? Но все же мне стало чуть спокойней. Только вот мне нельзя расслабляться, ведь подрывная деятельность не единственное, в чем меня обвиняют.

— Евангелин считает, что я намеренно исказила чертежи магистра Пикинджилла, — поделилась я новостью, обратив внимание, что инквизитор стал сильнее припадать на разбитую инсультом левую ногу.

— Она просто не знает тебя так же хорошо, как я, — он отрешенно отмахнулся. Но не успела я растечься лужицей моторного масла, как он иронично закончил. — Для подобной диверсии ты недостаточно компетентна в вопросах оккультизма и эзотерики.

Я фыркнула, закатив глаза, но не сдалась.