Фермер, который меня довел

— Мы взрослые люди, — в очередной раз завел он песенку. — Переспали, получили удовольствие, а ты еще и отомстила мужу-гаду.

— Не переживайте, — подчеркнуто официально ответила я, — я уже забыла об этом инциденте.

— Так уж и забыла? Милая, излишняя серьезность в жизни только мешает.

— Агент Руд, давайте лучше сосредоточимся на деле. Я хочу получить информацию о своем муже. Это единственное, что меня волнует, и это единственное, что толкало меня на сотрудничество с вами.

— Ты уже все знаешь, — пожал плечами мужчина. — Муженек твой из неблагополучных, с явной склонностью к насилию и талантом к убийству, к тому же продуманный и хитрый — комбинация как раз для маньяка. Да и по изображениям видно, что он непростой мужичок.

«Он украдет для тебя, убьет за тебя, сам убьется, если так будет надо, чтобы тебя сберечь», — сказал дед о Неве незадолго до смерти. Прута Ховери никто бы не назвал дураком, а тот факт, что он подпустил к себе так близко Нева, о чем-то говорит. Но как тогда объяснить ловушки на ферме, контрабандное оружие, тот «фокус» с подачей энергии?

Как ни крути, Невид замешан в темных делах. Как ни крути, впереди нас ждет развод — такой же скорый, как и наша женитьба.

Мы встретились на оживленной улице в Мобре; Черточка был в компании троих мужчин, которые недружелюбно и с опаской на нас смотрели. Приятно было осознавать, что не только мы их опасаемся, но и они нас.

— А где Серенький? — спросил Черточка, когда я к нему подошла; Руд следовал за мной.

— Занят, — ответила я и без лишних слов вручила ему радужную ядовитую змейку в мешочке. Интересно то, что когда агент дал мне мешочек, я взяла его дрожащей рукой и вся мурашками покрылась, но стоило мне подойти к Теням, как рука дрожать перестала, а страх испарился — я ведь в роли крутой блондинки, а крутые не боятся малюсеньких змеек.

— Да ла-а-адно, — протянул Черточка; его безупречно лазурный взгляд бегал от меня к мешочку. — Реально оно самое?

— Она самая, — подтвердила я.

Бандит поглядел еще раз на мешочек, который я держала в вытянутой руке, затем, скривив губы в усмешке, предложил:

— Ну, сама достань, докажь, что это та самая змейка. А то мало ли чего ты туда сунула.

Страх, брезгливость и отвращение перед ползучими проснулись; мои внутренности от напряжения будто в узел завязались. Я вышла из образа, и, прежде чем бандиты это заметили, снова вошла в него. Вернув Черточке ухмылку, я сунула в мешочек руку, но вместо того, чтобы взять змейку, просто дала ей возможность заползти на руку.

Это, конечно, было неприятно… мягко говоря. Мне пришлось абстрагироваться от реальности и окунуться в фильм, эпизоды которого я уже не раз воображала.

Блондинка, усмехаясь, достает змейку из мешка; та извивается яркой лентой между ее тонкими пальчиками.

— Ну, то, что она радужная, я вижу, — говорит Черточка, одинаково жадно глядя как на змейку, так и на молодую женщину, которая держит ее в руке. — Докажь, что ядовитая.

— Не здесь, — отвечает блондинка.

— Лады, отойдем, — соглашается Черточка.

Компания сворачивает в узкий переулок, и, как только все в него втискиваются,

блондинка поворачивается к телохранителю, не такому хорошему и надежному, как Серенький, и приказывает:

— Покажи.

Телохранитель не двигается с места.

— Обалдел? — вопрошает женщина; в ее голосе похрустывает лед. — Покажи, что яд действует.

Теперь все смотрят на телохранителя. Тот стоит столбом; его красивое лицо каменеет, одни только глаза остаются живыми — они становятся круглыми от удивления.

— Да, это не Серенький, — вздыхает блондинка. — Трусоват, туповат, не шибко надежен, да и бабник…

Черточка поддакивает:

— Ну. По мордочке слащавой сразу видать, что за тип.

— Что будем делать?

— Слышь ты, красавчик, — говорит бандит телохранителю, — или делаешь, как велела красотка, или получишь зарядик между ног. Обещаю, взбодрит. Ну?

— Не задерживай нас, — говорит блондинка.