Фермуар последней фрейлины

Впрочем, Дуняше вовсе не нравилось новое знакомство, не нравилась назойливость клетчатого господина, не нравились его пошлые манеры, его слащавая, галантерейная интонация, его наглые кошачьи усики и торчащие вперед кривые зубы. Она чувствовала исходящую от него неясную угрозу, но не могла его отшить после случившегося. Господин же Шнурков вовсе не собирался уходить, он желал укреплять завязавшееся знакомство.

— У вашей госпожи нет каюты? — Он озабоченно наморщил низкий лоб.

— Какая уж тут каюта! — вздохнула Дуняша. — Спасибо, на корабль попали…

— Такая дама не может находиться на палубе! Сейчас мы что-нибудь придумаем…

Наконец он исчез.

Дуняша вздохнула с облегчением, не рассчитывая более увидеть назойливого господина, она сочла, что пустой разговор о каюте — всего лишь приличный повод для исчезновения. Какие уж каюты на битком набитом пароходе…

Тем не менее прошло не более получаса, как клетчатый господин снова появился возле Дуняши, глаза его радостно сверкали, усики топорщились.

— Зовите вашу госпожу! — проговорил он радостно. — Есть для нее каюта!

Дуняша взглянула на господина Шнуркова недоверчиво, однако позвала хозяйку.

Клетчатый благодетель уже схватил сундучок, взвалил его на плечо и шел по палубе, расталкивая встречных. Дуняша, все еще чувствуя недоверие к новому знакомцу, держалась к нему как можно ближе, не спуская глаз с хозяйского сундука.

Наконец Шнурков остановился перед железной дверью в палубной надстройке, постучал в нее условным стуком. Дверь открылась со страшным скрежетом, на пороге возник сутулый кривоногий матрос с единственным черным глазом. Второй глаз был закрыт черной пиратской повязкой.

— Вот, значит, эти дамы! — сообщил ему Шнурков с некоторой нервной суетливостью. — Значит, все как договорились… все как условились, хе-хе…

Матрос мрачно взглянул на женщин, кивнул и отошел прочь, утратив к ним всяческий интерес. Шнурков втащил внутрь сундук, поставил его на пол и позвал женщин:

— Извольте располагаться!

За дверью обнаружилась не каюта первого класса, конечно, однако вполне сносный чулан, в котором имелись две узенькие койки и откидной столик.

— Благодарю вас, молодой человек! — проговорила высокая дама и повернулась к Дуняше: — Голубушка, рассчитайся с ним!

— Это мне даже обидно! — отозвался Шнурков. — Я только хотел сделать вам свое уважение, а никаких денег мне совсем от вас не нужно! Располагайтесь и будьте как дома!