Феронакозия

– Я же – редкая сука, вот и делаю, что положено. Этой чернухе не место в моем компьютере, а тебе, сыщик, не место в моем доме. Давите на совесть, манипулируйте кем-нибудь где-нибудь в другом месте! А я живу позитивными эмоциями!

– Я благодарю Вселенную за мою жизнь! – снова зазвучал успокаивающий голос гипнотизера из колонок, вызваный Юлией одним кликом по экрану.

Бледный как полотно Стас усмехнулся и направился к двери. Вадим понуро следовал за ним.

– Вадик, останься! – твердым голосом позвала Юлия.

– Юля, там жена с ума сходит! Не могу я сейчас!

– Меня наполняет любовь! – вставил свою реплику гипнотизер.

– Не переживай! – презрительно сказал Стас, не поворачиваясь к Юлии. – Скоро он к тебе под крылышко переедет. И будет вам счастье, достойное вас обоих!

– Может и так! – гневно прокричала Юля. – Не твоя забота! Ты про хромую думай и спасай ее, спасатель!

– Я люблю и меня любят! – сладко почти пропел гипнотизер.

– Так и делаю, – ответил Стас.

На следующий день он закончил улаживать вопросы с квартиросъемщицей, заказал контейнер для отправки вещей и сел в обратный поезд, где под мерный стук колес без конца прокручивал в голове страшную историю, рассказанную срывающимся детским голосом. После еще одной бессонной ночи Стас был совершенно измотан. Голос Лизы звучал у него в голове, оживлял видения из детства. Он хорошо помнил, как начался тот учебный год. В середине сентября ему исполнялось десять. Он все лето мечтал о поцелуе, о том, что Зоя при встрече чмокнет его в щеку, и для этого он собирался устроить самый лучший День рождения и все лето копил на него мелочь. В первый учебный день он увидел пустые места в классе. Через пару часов дети начали шептаться по углам. Потом кто-то сказал, что Лиза в больнице. Он помнил, как тогда решился пойти домой к Зое. Поднявшись по лестнице, он робко постучал в ее дверь. Ему открыла заплаканная Зоина мама, она сжимала в руке огромный клетчатый платок и время от времени вытирала им лицо.

– А где Зоя? – со страхом спросил Стас.

– Стасик! Стасик! – женщина рухнула на колени и принялась обнимать его. Мокрая щека коснулась его уха, слезы залили нарядную белую рубашку. – Зои больше нет. Господи, помоги!

Он бегом вылетел из Зоиного подъезда, метался по двору, не находя себе места, плакал, не замечая дождя, и сидел допоздна на их любимом выступе стены за домом. Испуганные родители Стаса отыскали его, замерзшего и заплаканного. Отец на руках нес его домой. Ночью он кричал во сне, а утром не смог встать с кровати. Врач диагностировал гнойную ангину, и, на свое счастье, Стас провалялся в постели те дни, пока новость распространялась по всей школе. Он не был на прощании и всеобщей линейке. Не знал он и том, что Лиза, единственная пережившая встречу с маньяком, из обычной больницы была переведена в детскую психиатрию, а затем и в детское отделение экспериментальной лаборатории профессора Завадовского.

Примерно через два года после ужасных событий по пути из школы Стас неожиданно наткнулся на Лизу во дворе своего дома. Она сильно изменилась, ее волосы, прежде яркие и пушистые, потускнели и были туго стянуты резинкой на затылке, на мучнисто-белой коже выделялись желтоватые веснушки, она заметно хромала, из худой и ловкой превратилась в пухлую и неуклюжую и, к тому же, заимела привычку дико озираться по сторонам. Он помнил только, что очень ей обрадовался и предложил посидеть на скамейке у соседнего подъезда.

Лиза рассказала ему, что она с родителями переехала в большую квартиру в красивом зеленом районе и ходит в новую школу. У нее есть подруги. Сказав это, Лиза дернулась и пытливо заглянула Стасу в глаза.

Потом она заметила, что Стас искоса рассматривает косой шрам у нее на лбу и сообщила, что упала и сильно разбилась. До свадьбы заживет.