Фестиваль

Ему такая жизнь начинала надоедать, и Литвинов, похоже, понимал это. То, что Василий подсказал Архипову, наклюнулось как-то само собой. Когда что-то кажется слишком сложным, значит оно очень просто. Архипов воспринял его совет без энтузиазма и Василий понимал его. Он свернул на Ленинский проспект.

Стаи машин большими порциями жужжа и рыща проносились в обе стороны. Возле ресторана «Атлантика» инспектор Гаи, распухший от одежды, зорко всматривался в поток рентгеновским взглядом, и том месте все водители понижали скорость до черепашьей, старательно отводя глаза от человека с жезлом. Он, видимо, принимал это как должное и стоя почти посередине дороги не обращал внимание ни на троллейбусы, идущие прямо на него, ни на резко увеличивающиеся обороты двигателей позади его. Так сказать, контрольно-пропускная полоса.

Обогнув ресторан, Василий зашел в магазин электроники полюбоваться японским чудом. Чуда особенно не наблюдалось, но микроволновки, пылесосы и видики покупали довольно бойко. Он постоял возле витрины с фотоаппаратами, любуясь, в основном, ценами, которые доходили до двух миллионов за экземпляр. Может быть даже они того и стоили. Потолкавшись еще немного, он вышел, глубоко вдыхая холодный воздух.

С неба посыпался мелкий снег, похожий на крупу. Дороги моментально намокли и шум машин сделался невыносимым.

Еще раз бесполезно позвонив в управление, Василий направился в общежитие.

Он решил не огибать Северный вокзал, а спуститься и пройтись по путям, тем самым сокращая путь вдвое.

Уже почти в самом конце, у автостоянки, его окликнул запыхавшийся голос, что-то спрашивая.

Василий повернулся и успел заметить приближающуюся к его голове бейсбольную биту. Рефлекторно отворачивая лицо, он почувствовал, как разлетается его затылок на тысячу маленьких твердых осколков. В мозгу прокатилась яркая волна колючей боли и он отключился, увидев только биту и больше ничего. Пластиковую черную биту, которые продаются в «Спорттоварах» за сто семьдесят пять тысяч рублей.

Глава 19

Архипов вошел в кабинет шефа в шесть вечера. Уже стемнело, но снег, зарядивший днем, только усилился, постепенно одевая город в белые одежды. Почти все работники уже разошлись по домам, остались дежурные и оперативники. В здании свирепствовала тишина.

— К вам Батурин не заходил? — спросил он Литвинова, застывшего над стаканом воды.

— Нет, не видел.

— Странно, но я тоже. Он сегодня должен был пойти в страховую компанию.

— А потом?

— После сюда. Но меня некоторое время не было. Ездил на птицефабрику. — Архипов посмотрел на мокрое пальто и стряхнул остатки тающего снега.

— Меня тоже не было. Он скорее всего в общежитие пошел. Чем ему еще заниматься? — Литвинов наконец то допил воду.

— В том то и дело, что нет. Я звонил. Он даже не приходил.

— А сколько времени?

— Уже почти шесть. — Архипов беспокойно закурил.

— Придет, — сказал Литвинов. — Какие его годы? — Он подмигнул капитану.

— С утра я кое-что нашел, — Архипов достал из папки листок. — Позвонил в Госстахнадзор и аккуратно выяснил, что эта компания существует месяцев восемь. Хотя она и является страховой, своим капиталом не обладает и заключила договор с одним крупным английским страховым обществом, а те перестраховывают все договора. Короче, действуют, как посредники. Как им это удалось — неясно, об этом мечтает большинство подобных компаний, но выйти на серьезных перестраховщиков очень трудно. Окольными путями эта фирма связана с самим ЛЛОЙДОМ. Так что, скорее всего в их отношениях мы ошибались. Это слишком серьезная компания. Директор — Карташов. Но его сейчас нет, он в Германии.

— Это который историк? Не тот случайно? — поинтересовался Литвинов.

— Точно. А вы его знаете?

— Как свои пять пальцев. Он вне подозрений. Умный, но честный человек, таких сейчас мало. Теперь у меня не осталось сомнений, что мы обознались.

Архипов внимательно посмотрел на шефа.

— Вам конечно, виднее, но не мешает с ним переговорить.

— Конечно, съезди поговори, исключительно интересный человек.

— А Батурин? — с тревогой спросил Архипов.

— Явится твой Батурин. Свободу получил, кто ж откажется погулять? Так что не забивай себе и мне голову чепухой. — Литвинов словно очнувшись, махнул рукой. — Подключай Василия и продолжайте заниматься старой версией. Там хоть что-то было не воздушное.

Глава 20

Голова звенела многотонным медным колоколом, отдавая в виски и затылок оглушающими ударами. Глаза нестерпимо болели, пронзаемые яркими раскаленными иглами, доходящими до самого мозга. Где-то в районе левой щеки и уха саднило с такой силой, будто и щеку и ухо срезали не очень острым лезвием. Индейцы, например.

Мысли превратились в недоваренную манную кашу — они сбились в одну большую твердую кучу, которая никак не хочет вариться.

Кто-то раскладывает рассыпчатые комочки по маленьким зелененьким тарелочкам. А вот и огонек прибавился! Скоро вся кашка сварится. Ну же, детки, налетай!

Э! Мои старые знакомые! Наташенька и Танечка! А почему это у вас вместо носиков такие смешные хоботки? Не знаете? А я знаю! Это чтобы легче кушать было, давайте, налетайте!