Фестиваль

– Я, кажется, догадалась… – подала голос Анастасия Бланманже. – Все дело в первых трех цифрах номеров телефонов, установленных в этих районах нашего любимого города.

– Слушай, Настя, честно говоря, я не ожидал от тебя такой прыти. Считай, что главная роль в новой пьесе у тебя в кармане.

Бланманже зажала себе рот рукой и заплакала от счастья.

– Ну, кто еще хочет пойти по Настиным стопам? – спросил Самокруткин. – Вопрос следующий: кто выступает в нашей будущей постановке в роли генерального спонсора?

Наступило тягостное молчание. Было слышно, как в кухню влетела какая-то полоумная муха и стала кружить прямо над головой мэтра с назойливостью Ту-134.

– Ладно, отвечу сам. В роли главного благодетеля у нас выступит… городской телефонный узел.

– Браво, Иван Петрович! – закричала Марина Дудина. – Вы великий режиссер! – Она хотела прокричать еще пару здравиц в его честь, но неискоренимое в актерских кругах чувство зависти по отношению к Анастасии Бланманже сдавило ей горло.

– Я знаю, – милостиво согласился Самокруткин.

Поднявшись с табуретки и еще раз внимательно оглядев собравшихся, он тихо произнес:

– А сейчас все – по домам, отдыхать и чистить перышки. Вечером – сбор в театре.

Через два часа к Ивану Петровичу пожаловала журналистка одного печатного издания на предмет получения развернутого интервью по поводу завтрашней премьеры.

Ее он встретил в строгом темно-зеленом костюме, приятно оттенявшем белую накрахмаленную рубашку и светло-красную, похожую на пионерский галстук, бабочку.

– Здравствуйте, уважаемый мэтр. – Девушка сразу перешла от слов к делу. – Разрешите задать вам первый вопрос.

– Может быть, вы все-таки освободитесь от своей верхней одежды и мы проследуем в мой кабинет?

– Как скажете, – согласилась журналистка. – Куда идти?

– А, может, сразу в спальню?

– Фу, Иван Петрович, что за моветон?

– Шучу по-стариковски. Сюда, пожалуйста… Кстати, вы в курсе, что после премьеры у нас в театре намечена пресс-конференция?

– Да, спасибо. Я уже получила приглашение по факсу. Итак, можно начинать?

– Легко.

– Начнем, пожалуй, с нелицеприятных вопросов. В творческих московских кругах уже много лет говорят о вашей перманентной тесной дружбе с сильными мира сего.

– Все врут. Но правда только наполовину. В свое время я действительно дружил со многими членами Политбюро. Но должен заметить, что инициатива всегда исходила исключительно от них, потом я много общался с Горбачевым как с яростным поклонником моего таланта – и этого не скрываю, потом – с Пельциным. Я у них никогда ничего не просил.

– Ну да. Сами давали.

– Зря подъе… подтруниваете над стариком.

– Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.

– А что продолжать? По-моему, я ответил исключительно полно и в меру доходчиво.

– Хорошо. Тогда идем дальше. Кто наиболее всего повлиял на ваше решение стать актером и режиссером: семья, школа или, может быть, книги с кинофильмами?

– Нет. Решение принималось мною без всякого давления со стороны. Я всегда знал, кем я буду.

– Неужели вам в детстве никогда не хотелось быть… ну, например, известным путешественником или космонавтом?

– В своем нынешнем качестве я объездил половину земного шара, а по поводу космонавта – дураков нет. С ранних лет я страдаю техническим идиотизмом, тем более – очень боюсь высоты. Если бы меня запустили в космос – я бы не вернулся. Точно бы не смог. А может быть, и не захотел.

– Даже так? Интересно… А каких актеров вы больше всего любите? Характерных или там… – Девушка хотела закончить фразу, но не успела.

– Больше всего я люблю актрис. А если серьезно, предпочитаю мультипликационных. Тех, которые играют в мультиках – с ними проще всего.

После этого ответа Самокруткин внезапно понял, что журналистка ему категорически разонравилась, и он, взглянув на часы, сообщил ей, что больше времени у него нет. Мэтр неубедительно извинился и, скрывшись в прихожей, загремел засовами, что могло означать только одно – аудиенция закончена.

Вечерний прогон пьесы прошел на редкость удачно, хотя и был омрачен одним неприятным эпизодом – безобразной дракой примы театра Марины Дудиной с другой самокруткинской фавориткой Анастасией Бланманже.

Актрисы поспорили из-за того, кто первый из них должен получить граненый стакан томатного сока из цепких натруженных рук театральной буфетчицы. Договорившись до взаимных личных оскорблений, самыми скромными из которых были «кошелка дырявая» и «циновка рейтузная», они в фойе таскали друг друга за волосы в течение четверти часа, нанеся непоправимый урон своему внешнему виду.

В результате блестяще проведенного хука с правой любительницей классических рукопашных схваток – Анастасией Бланманже – у Дудиной под глазом образовался огромный синяк. Та, в свою очередь сделав коварную подсечку исподтишка, нанесла падающей сопернице короткий, но довольно болезненный удар по почкам.

В конце концов актрис разнял главный режиссер, пообещав им за данный проступок резкое снижение заработной платы и временное наложение эмбарго на встречи с ним личного характера.

После ухода Ивана Петровича девушки, не удержавшись, еще раз обменялись любезностями.